Джулия Стюарт - Тайна голубиного пирога

Пуки открыла дверь, выходящую в сад, и осторожно выглянула наружу. Ей не хотелось покидать дом, потому что, когда она завязывала ленты на шляпке принцессы, та чихнула три раза. Служанка выразила надежду, что ее хозяйка чихнет еще раз, иначе это будет плохим предзнаменованием. Минк не могла больше сдерживать раздражения и заявила, что, если Пуки действительно не хочет, чтобы ее увезли в полицейском фургоне, пусть поскорее отправится к Элис Кокл и постарается что-нибудь у нее узнать. Ведь из всех слуг эта девушка единственная, кто может посочувствовать в беде, а кроме того, она обожает сплетничать.

Видя, что инспектора Гаппи нет поблизости, Пуки быстро пошла вдоль по Моут-лейн к тюдоровской части дворца, наклонив голову и крепко сжав кулаки. Она и в прошлом уже не раз была близка к смерти. Например, во время штормов, в которые она попадала, когда работала айей – няней, путешествующей со своими хозяевами из Индии в Англию. Бывало, судно качало так сильно, что Пуки мысленно прощалась со своей матерью. Дважды ей доводилось видеть блеск ножа, когда судьба завела Пуки в Лондон, брошенная господами, она слонялась по опасным улицам Ист-Энда. И оба раза Провидение спасало ее. И наконец, был случай, когда махараджа вытащил ее из-под колес экипажа в Сохо, когда она лежала в грязи на дороге, не в силах пошевелиться. Но ничто не страшило Пуки больше, чем мысль о повешении. Ночами ей снилось, как люк эшафота открывается и она падает в него с веревкой на шее, но не теряет сознания сразу, а остается висеть, медленно умирая, и подол платья не закрывает ее больших ног. А пробудившись, Пуки представляла себе, как ее матери рассказывают о бесславном конце дочери, который навлечет позор не только на ее близких, но и на семью махараджи.

Один из солдат показал ей путь к Рыбному двору – высокому узкому проходу со стенами из красного кирпича. Там когда-то хранили свежие продукты для кухни Генриха VIII. Служанка заметила явные признаки жилья. На нескольких окнах пестрели в ящиках весенние цветы, одна из занавесок шевельнулась при звуке ее шагов. Пуки нашла апартаменты графини по табличке с ее именем и, стиснув кулаки, стала ждать перед дверью, когда ей откроют. Вдруг она услышала позади себя шаги и обернулась. Но это оказался всего лишь Пайк, рассыльный мясника, обходивший покупателей с корзиной на плече.

Элис появилась в дверях и сразу же отступила назад, чтобы дать Пуки пройти.

– Нам повезло, – сказала девушка, когда они поднимались по лестнице. – Ее светлость сейчас на собрании Британского птеридологического общества, которое имеет какое-то отношение к папоротникам. Она без ума от этих растений, они даже изображены на ее чайном сервизе.

Элис провела Пуки в гостиную, где показала многочисленные образцы папоротников. Горшками с ними была уставлена вся комната. Девушка обратила внимание Пуки на стоящий под окном стеклянный террариум для растений, заполненный кружевными веточками, которые, изгибаясь, льнули к стеклу.

Затем горничная повела Пуки наверх, в свою комнату на чердаке, где они сели на железную кровать, над которой висело изображение Девы Марии. Спросив, не голодна ли Пуки, девушка открыла шкаф и достала жестяную банку с печеньем «Ховис».

– Оно полезно для костей, мозга и мышц, – сказала она, угощая гостью.

– Не верю рекламе, – сказала Пуки, беря пару печений. – Я принимала пилюли, придуманные доктором Соловьем. Он обещал дать людям голос проповедника, но мой не тянет даже на голос пономаря. Если то, что прописал доктор Хендерсон, не поможет, он станет лечить меня электричеством. Ее высочество говорит, что сможет освещать мною гостиную.

Элис прислонилась к стене, свесив ноги с кровати, и разгладила свой белый фартук.

– Какая она? – спросила юная горничная. – А знаешь, один из моих двоюродных братьев как-то встретил ту девушку, что приходила к вам по утрам чистить башмаки и ножи.

Пуки тоже откинулась назад рядом со своей собеседницей, ноги которой были маленькими, как у подростка.

– Она очень хорошая госпожа, но иногда я вынуждена подсказывать ей, что делать, – сказала Пуки, устало качая головой.

Элис вдруг повернулась к ней, нахмурившись.

– Голос слуг никогда не должен раздаваться в присутствии их хозяев, кроме тех случаев, когда это необходимо. Да и тогда говорить следует как можно меньше. Тебе нужно помнить об этом, – сказала она.

Пуки надменно вздернула подбородок:

– Ее высочество всегда благодарит меня за советы.