Оливер Пётч - Крепость королей. Проклятие

– Ха, для начала надо усмирить рыцарей-разбойников, – ответил Эрфенштайн и снова потянулся к вину. – Пока Ганс фон Вертинген творит на переправе свои бесчинства, торговцы так и будут объезжать наши края. Недавно этот пес мою дочь едва на схватил.

– О вашей дочери я наслышан, – заметил граф Шарфенек, с аппетитом обгладывая фазанью ногу. – Она, должно быть, неземной красоты, хоть и… – он широко улыбнулся и вытер рот. – Хоть и чудная немного.

– Она в меня пошла. Мы, Эрфенштайны, всегда были себе на уме.

Филипп фон Эрфенштайн старался сохранить невозмутимый вид, но внутри него все кипело. И чего этому богатому выскочке вздумалось порочить его дочь! Хотя он и сам вынужден был признать, что Агнес в некотором отношении и вправду вела себя довольно странно. Хотя бы кожаные штаны следовало ей запретить…

– Что же касается этого разбойника, Черного Ганса, – взял слово Рупрехт фон Лоинген, подливая вино себе и графу, – приструни эту свинью, Филипп. Это не должно составить труда. Насколько я слышал, крепость его в плачевном состоянии, и из людей у него осталось всего несколько ублюдков.

– Черт возьми, Рупрехт! – Эрфенштайн с такой силой грохнул кубком, что вино выплеснулось на стол. – Ты же сам раньше осаждал крепости! Как ты себе представляешь это с четырьмя солдатами? Сам слышал, что я не могу позволить себе ландскнехтов. А с тех пор как император упразднил право войны, мне все равно не дадут развязать вражду.

– Разве что ты испросишь для этого разрешение герцога, – бросил Лоинген и склонил голову. – Хотя сомневаюсь, что его светлость выделит для тебя людей, раз уж ты даже податей выплатить не в состоянии.

– Так возьмите моих.

Шарфенек произнес это так тихо, что Эрфенштайн не сразу уловил смысл сказанного.

– Что вы сказали?

Молодой граф кивнул:

– Вы не ослышались, Эрфенштайн. Мои люди в вашем распоряжении. Как только получите разрешение герцога, они двинутся в бой под вашим знаменем. У меня три дюжины испытанных в бою ландскнехтов. Этого должно хватить, чтобы расправиться с горсткой ублюдков.

Эрфенштайн недовольно заворчал:

– Если Вертинген запрется у себя в Рамбурге, его и целой армией оттуда не выкурить. Крепость так легко не возьмешь. Старый Ганс фон Рамбург несколько лет назад продал ее Дальбергерам. Но те выставили лишь один караул, и Вертинген тут же на них напал… – Он глотнул еще вина. – Черный Ганс, может, и пес прокля́тый, но в военном деле смыслит.

Граф Лёвенштайн-Шарфенек нахмурился:

– Так вы хотите отвергнуть мое предложение?

– Филипп, по-моему предложение графа более чем великодушно, – вмешался Рупрехт фон Лоинген. – Подумай: если ты одолеешь фон Вертингена, переправа снова будет безопасной. Кроме того, тебя ждет добыча. И тогда ты разом сможешь расплатиться по всем долгам.

– А разрешение герцога?

Управляющий пожал плечами:

– Об этом я сам позабочусь. – он хитро ухмыльнулся: – Правда, за это мне кое-что перепадет из добычи, договорились?

Эрфенштайн вперил в графа недоверчивый взор единственного здорового глаза. Тот, скрестив руки на груди, с насмешливым выражением лица ждал ответа. Фридрих фон Лёвенштайн-Шарфенек был родом из влиятельного семейства. Его отец был внебрачным сыном прежнего пфальцского курфюрста. Эрфенштайн видел Фридриха лишь пару раз во время приемов при дворе. Он был самым младшим из десяти детей и прослыл мечтательным бездельником. До сих пор юноша держался в тени отца, и его внезапная решимость застала рыцаря врасплох.

– И? – нерешительно спросил Эрфенштайн. – Что вы потребуете взамен?

– С чего бы мне что-то требовать? – Лёвенштайн-Шарфенек пожал плечами. – Все-таки и в моих интересах, чтобы этот ублюдок прекратил свои бесчинства. Его крепость – позор для нас и к тому же расположена на границе с нашими владениями. Он уже разорил несколько наших селений и даже напал на монастырь. Давно пора его проучить… – Он с улыбкой наклонился к Эрфенштайну: – Я забираю половину добычи – вполне честная сделка.

– И это всё?

Шарфенек, склонив голову, принялся ополаскивать пальцы в миске с водой.

– Ну, возможно, что в ближайшем будущем я попрошу вас о небольшом одолжении.

Эрфенштайн наморщил лоб.

– Говорите, – проворчал он.

– Вы узнаете, когда придет время. Так что же, согласны?

Граф Лёвенштайн-Шарфенек протянул уже чистую руку, и Эрфенштайн, поколебавшись мгновение, пожал ее. Пальцы у юноши оказались холодными и на удивление крепкими. Рыцарь задумался, действительно ли граф был таким мечтателем и неженкой, каким его до сих пор считали.