Елена Матвеева - Кинжал Улугбека

- Неужели на себе носил?

- Под халатом, на поясе, - подтвердил Бахтияр. - Поэтому первый раз ничего и не нашли. После убийства Камиль получил у преступников добычу, но, они утверждают, не расплатился. Как Ширинов собирался реализовывать сокровища, сообщники не знают, но кинжал он хотел оставить себе, иначе не вывешивал бы дома на обозрение. Сокровища держал в сейфе офиса, где его и убили. Длинноволосый и «боксер» должны были рвануть за границу, Камиль сам оформил им визы и купил билеты. По их версии, они пошли в офис за расчетом, а пистолет взяли припугнуть, если что. Было это поздним вечером, кроме охранника на первом этаже, там никого не было. Одним словом, преступники, видимо, остались недовольны гонораром, и пистолет, как они твердят, случайно выстрелил. Тогда забрали драгоценности. Таможенники взяли их с поличным на границе. Оба божатся, что кинжала не крали. Надо сказать, ни длинноволосый, ни «боксер» в дом Улугбековича не были вхожи.

- А много сокровищ? Какие они? Сколько стоят?

- Изумруды, рубины, сапфиры. - Бахтияр сложил руки лодочкой. - Вот столько. Ну а оценкой занимается экспертиза.

- В общем, картина ясна, - сказал Паш-тет. - Единственное, чего не могу понять, зачем они крали эту банку с деньгами?

- Первый раз рассчитывали поживиться, хоть что-то взять. Второй - не знаю. Может, след заметали. Если бы ты видел этих придурков, не спрашивал бы. Животные! И мозги у них соответственные.

- Так был Улугбекович отцеубийцей или нет? - задал вопрос Рафик.

- Если не появится новых фактов, вопрос так и останется открытым.

- А как вы считаете, был?

- Такой вариант не исключен.

- Похоронили его, конечно, рядом с отцом? И памятник там воздвигнут царский?

- Обязательно. Не такой, как у Абдуллатифа.

- А вы бы хотели повторения истории? - спросил у ребят Валерий Иванович.

- Этого не мы хотели. Но если уж она повторилась, пусть и историческая справедливость восторжествует! - заявил Паштет. - Хотя вспоминаю, как мы у него за столом сидели, как провожал нас до калитки :- и не по себе становится.

- И за этим столом тоже он нас кормил. А еще не забудьте, что Улугбекович оставил жену и маленького сына. Вы хотели бы, чтобы Искандер считался сыном отцеубийцы? Это тяжкое клеймо.

- Нет, конечно, - сказала Гера. - Искандер - славный парнишка. Я обещала ему привезти петербургские значки.

- А я - черепки с Шахрухии, - добавил Паштет.

- Вот и привези, - сказал Лерыч. - И у тебя, Гера, будет случай подарить ему значки. А я был бы рад, если б с Улугбековича сняли подозрение в заказе на убийство.

Наступил последний шахрухиинский день. Марья Ивановна расстаралась для праздничного ужина, напекла пирогов с курагой. До ужина занимались уборкой рощи и окрестностей. Одни работали с граблями и лопатой, грузили на брезент сухие ветки и мусор и носили к дороге, где уже лежало топливо для костра. Потом бегали на Сырдарью купаться и ужинали. Из кишлака пришел Турдали-ака с большим плоским газетным пакетом и попросил Паштета тайком передать Лешке. Пакет был тяжелый, и Паштет с трудом отказался от мысли пробуравить в газете дырочку и узнать, что там. Но он и так узнал, потому что это был сюрприз, Лешка хотел его на время спрятать, а где - придумал Паштет. Конечно, в клубе. Там Лешка снял газеты и показал ему большую доску, края которой были выпилены зубчиками, а в центре выжжено: «Дом друзей».

- Это для того дома в Шахрухие, о котором мечтает Лерыч, - сказал он. - Как считаешь, понравится ему?

Когда стало смеркаться, зажгли костер. Огонь вспыхнул пышно и ярко. В небо устремился дымчато-голубой прямой столб дыма.

- Какую споем песню? - спросил Лерыч и затянул первым:

После хорошей песни положено помолчать, и все это знали. Костер потрескивал и подвывал. Извиваясь, летели в небо огненные змейки. А молчание нарушил Турдали-ака, он сказал:

- Небывалое лето выдалось, Валерий Иванович.

- Да, Турдали-ака, много событий и находок. Только нынешний шахрухиинский детектив совсем не в моем вкусе. Я люблю другие детективы.

И тогда Лерыча заставили рассказать детектив, который ему по вкусу.

- В начале 20-го века было мало археологов, а среди них еще меньше настоящих ученых. Василий Лаврентиевич Вяткин был настоящим. Он служил чиновником, и весь свой заработок тратил, чтобы нанимать землекопов. Выходной день - воскресенье и отпуск, а он случался раз в три года, Вяткин проводил на Афрасиабе, на раскопках. Жил он бедно, неприютно, много трудился, но был счастливым человеком, потому что занимался тем, что любил. Он расследовал не кражи, не убийства, а жизнь, по крупицам собирал историю этой давней жизни. А благоприятный случай, как сказано в одной умной книге (известно, какой!), - всегда приходит на помощь тому, кто преисполнен решимости. И судьба подарила ему замечательное открытие.