Елена Матвеева - Кинжал Улугбека

Он снова выбрался наверх, Лег на край и опустил вниз руку с ножом. Нож оказался как раз над дыркой от выпавшего гуваляка.

- Сначала был сделан узкий подкоп, потом били кинжалом по закладке, пока гуваляк не провалился в могилу.

- Зачем подкоп, если в могиле брать нечего? Значит, что-то положили? И мы знаем - ЧТО! Есть доказательства. Но как вы догадались об этом, откуда взялась ваша версия?

- Я не догадался, - сказал Лерыч, усаживаясь на краю ямы. - Я придумал. Журналисты спросили, я и сочинил историю про нукера. Может быть, она сама собой напрашивалась?

На третий день открывали погребальную камеру, которая башмаком шла от спусковой ямы.

- Особенно не воспаряйте, - предупредил Лерыч. - За волшебной дверцей может ничего не оказаться.

Погребальная камера была изрядно засыпана кусками земли и камнями, среди которых опознали гуваляк со следами от острого орудия, тот, что вывалился из закладного отверстия. Землю из могилы поднимали на поверхность, а там перебирали руками и просеивали, комки разбивали. Раскиданные по могиле и раздробленные,, кости аккуратно складывали в кучку. Рядом, на краю раскопа, стоял беззубый череп. Казалось, он улыбался, а пустыми глазницами пялился в даль. Ничего более не попадалось. И вдруг громкий вопль огласил Шахрухию.

- Что?! Что случилось? - закричал из могилы Лерыч. - Варя, ты меня до инфаркта доведешь!

Варя легла на живот и протянула Лерычу ка-кую-то горошину. Это был зеленый прозрачный полированный камень.

- Изумруд? - с нетерпением спрашивала Варя, и столпившиеся над ямой ребята волновались.

- Наверное. Хотя про изумруды я знаю не больше, чем про рубины. - Лерыч передал наверх камень и попросил: - Возьми, Варя, и не потеряй. И в следующий раз не кричи так громко. И землю лучше сейте, раз яхонты пошли.

- Дай сюда, - попросил Паштет и сунул камень в рот. Варя ахнула, решив, будто он хочет его проглотить. Но Паштет всего лишь проверял камень на зуб и всем объяснял: - Если звенит - изумруд. Бухтит - стекляшка. Этому нас ювелир научил.

Стекляшки, чтобы сравнить звук, не было, но все хотели поклацать по камню зубами и спрашивали друг у друга: «Бухтит?», «Звенит?», «В каком ухе бухтит?». Лерыч отправил наверх еще несколько порций земли и затих. Он сидел на дне могилы согнувшись, не двигаясь, так что скоро ребята забеспокоились.

- Лерыч?! Что случилось? Что вы там делаете?

- Думаю, - не сразу ответил он.

- Давайте я вас сменю, - предложил Лева, - а вы идите думать наверх.

- Лерыч, как вы себя чувствуете? Вам плохо? - испуганно спросила Гера.

Валерию Ивановичу помогли выбраться из раскопа. Он прижимал обе руки к солнечному сплетению. На сером от пыли лице выделялись только голубые сияющие глаза. Притихшие ребята окружили его.

- Вот оно! - сказал Лерыч таинственным тоном. - Счастье археолога!

- Ой, не тяните, - раздался нетерпеливый голос. - Покажите быстрее!

- Что мы нашли? - строго, по-деловому спросил Паштет.

Лерыч отнял руки от груди, и все увидели, что он держит продолговатый предмет, обернутый в носовой платок не первой свежести. Медленно и бережно он его развернул.

- Я знаю, что это такое, - тихо сказала Варя.

- И я знаю, - эхом откликнулась Гера.

- Это ножны от кинжала! - вскричал Марат. - Господа офицеры! Какой восторг!

- Дайте посмотреть, - раздавалось со всех сторон.

- Боюсь, эти ножны рассорят нас с Улугбековичем, но они же, надеюсь, помогут секции выжить. Обращаться с особой осторожностью, - предупредил Лерыч.

Все хотели прикоснуться к диковинке. Лежащие на платке ножны переходили из рук в руки. Кто-то онемел от радости, кто-то теребил Лерыча: «Какой век?» Кто-то кричал: «Ура!» Ножны из слоновой кости почти до половины были покрыты почерневшим до синеватого отлива серебром с искусно выгравированными тремя рядами перьев. На конце каждого - зернышко бирюзы. Под перьями был вставлен рубин, а пониже - еще один. Всего - четыре рубина, из которых сохранились три. И несколько бирюзинок были потеряны. Без сомнения, это были ножны от кривого кинжала Улугбековича.

- Мы их почистим немного?

- Пройдемся щеточкой и все. Чистить будут реставраторы.

- Это настоящие рубины? Жаль, одного нет!

- Рубины настоящие, чистейшей воды, то есть абсолютной прозрачности, - гордо сообщил Паштет.

- Почему-то у вас, Лерыч, не слишком радостный вид.

- Вид у меня задумчивый. А находку придется пока сохранить в тайне. Тихо, тихо. На все вопросы отвечу в лагере, а сейчас закончим работу, осталось немного.