Хелен Купер - Где-то там гиппопотам

Бен особо не вслушивался, потому что заметил в огромной пасти гиппопотама черную тень, птичью тень, тень Флама.

– Ужас какой! Эта зверюга съела сыча! – закричала мама.

– Никто меня не ел, но я тут застрял, – ответил Флам. – Каждый раз, когда я пытаюсь вылезти, он начинает уменьшаться. А если он снова уменьшится до обычного размера, нам не справиться с наводнением.

– Именно, именно, – с отсутствующим видом подтвердил гиппопотам. – Пока не получается контролировать размер.

– Вы все с ума посходили! – мама схватилась руками за голову.

– Мне кажется, тут дело в камне, который у меня на шее висит, – объяснил Флам.

– Наверняка! – воскликнул Бен. – Это же тот самый алмаз. Сними его и оставь гиппопотаму.

Сыч взъерошил перья, словно слегка обиделся.

– Рад бы, да не получается. Ты слишком сильно затянул шнурок. А потом, я же должен отнести камень Констанции.

– Зачем тебе понадобилось влетать ему в пасть? – спросила мама.

Тут вмешался гиппопотам и объяснил:

– Пчелы меня нашли и вели к вам. Но я чуть не опоздал. Я вас ждал, но в каком-то неправильном месте, с другой стороны насыпи. И тут появился экскаватор и из него вылетел Флам. Вот я его и поймал – довольно ловко, по-моему.

– Пастью поймал, – перебил его Флам.

– Но получилось, что я поймал не только сыча, но и кое-что еще. И тут такое началось.

– Я в себя пришел уже у него в пасти, гляжу – а экскаватора-то нет.

– Поверьте, у нас обоих был ужасный шок.

– Не только у вас! – от всего сердца воскликнула мама.

Гиппопотам шагнул еще ближе. До чего же он огромный!

Мама нервно ойкнула, когда Бен потянулся помочь сычу и освободить его от шнурка на шее.

– Держись подальше от этой пасти, – крикнула она. – Он тебе руку откусит.

– Не откушу, – гиппопотам даже не обиделся. – Я же вегетарианец.

– Ему можно доверять, мама, – попытался успокоить ее Бен. Пора действовать, нравится это маме или нет. Свет слепил глаза, пришлось их закрыть – но узел на мокрой веревке никак не развязывался. Надо сосредоточиться, а то ничего не получится. С закрытыми глазами лучше думается – как же работает этот алмаз?

Он волшебный, да?

Если он волшебный, к нему полагаются еще и волшебные слова. Как ведьма сказала – простые инструкции, но в них надо всю душу вложить. Что же это значит? А то, что придется расстаться с алмазом. Готов он к этому? Но это все, что у него осталось от папы. Глупость какая – весь музей принадлежит папиной семье, а он – часть этой семьи. И тут последний узелок на шнурке сразу же поддался. Теперь он точно знал, что делать.

Алмаз упал ему в руку. Флам, хлопая крыльями, вылетел из пасти гиппопотама, и Бен аккуратно положил камень гиппопотаму на язык и прошептал:

– Возьми обратно то, что тебе принадлежит, но только постарайся, пожалуйста, если можно, спасти музей.

Он проговорил эти слова, вложив в них всю душу, без остатка. И отступил на шаг.

Гиппопотам закрыл пасть. Сглотнул. Очень громко. Даже у кита получилось бы тише. Потом рыгнул – тут покраснел бы и дракон. Но гиппопотам просто широко улыбнулся, и от его улыбки на речном берегу снова стало светло, как днем.

– Я обрел свою силу. И ясность мысли!

– Может, и так, – сухо заметила землеройка. – Сколько ты еще планируешь околачиваться в столь мерзком месте?

– Теперь, когда ко мне вернулся алмаз, я смогу сам выбирать, какого быть размера. Но мне кажется, сейчас я самой подходящей величины, чтобы доставить вас всех в музей.

– Шутите? – не выдержала мама. – Я на эту спину не полезу.

Но гиппопотаму было не до шуток. И выбора у мамы не было. Разлившаяся вода отрезала их от берега, и мыс превратился в островок.

В конце концов все четверо расселись на спине у гиппопотама. Маме это далось нелегко, впрочем, и остальные тоже не особо удобно устроились. Гиппопотам был таким огромным, что Бен позже сравнивал это путешествие с поездкой на гигантском столе – гладком, отполированном до блеска столе размером с гиппопотама. Но зверь шел размеренным шагом – его ноги были отлично приспособлены для хождения по болоту, и ни речному течению, ни чавкающей грязи его было не остановить. Он аккуратно пробирался сквозь высокую воду, освещая себе путь алмазным светом собственной улыбки. Землеройка устроилась прямо у него над ухом и пискливо выдавала указания, куда повернуть. Постепенно пассажиры – несмотря на все опасности – повеселели.