Евгений Рудашевский - Голос крови [litres]

За вопросом опять последовало беспокойное ожидание.

Аня чувствовала, как назревает что-то нехорошее. Кажется, Зои разделяла её чувства. Взяла Аню за руку. Стиснула её ладонь. Не отпускала.

– Хорошо. – Скоробогатов безучастно принял общее молчание. – В таком случае вы также согласитесь, что я должен любым способом предотвратить неповиновение, которое в пути обернётся гибелью многих людей. Я бы сказал вам, что наказание всякий раз будет суровым и неотвратимым. Однако этого мало. Не все верят словам. А я не могу рисковать и вынужден подкрепить их наглядным примером. Вы согласны?

И вновь долгая гнетущая пауза. И вновь тишина в ответ на вопрос Скоробогатова.

– Смерть одного человека в обмен на жизни остальных. По-моему, неплохая сделка. Вы скажете, что несправедливо вот так, по собственной прихоти, выбирать кого-то для показательного наказания, и будете правы. Но жребий честный. Человек, о котором я говорю, вызвался добровольцем. Он станет примером для остальных, а значит, убережёт их от подобных поступков. И вы будете ему за это благодарны.

Зои крепче стиснула Анину руку. Прижалась к ней плечом. Аня прислушивалась к спокойному дыханию Зои, старалась успокоиться сама. И всё вспоминала девочку, которая так легко оправилась после трёпки и с таким задором убежала из нижнего лагеря. Никто её не бил. Спектакль. Естественный отбор. Вызов для добровольца.

– Ромен Гари писал, что истинная трагедия человека не в том, что он восхищается Фаустом, продавшим душу дьяволу, чтобы узнать тайну бытия, а в том, что на самом деле ему свою душу и продать-то некому – просто нет покупателя. Ну что же, у нас ещё будет возможность выяснить, так ли это.

Скоробогатов, не дожидаясь, пока Егоров переведёт его слова на испанский, пошёл назад, к тропе, уводившей к верхнему лагерю. Все молча проводили Аркадия Ивановича взглядом.

Аня стояла в недоумении. Не ожидала, что всё закончится так просто. Зои, наоборот, проявила ещё больше волнения, будто уже знала, что произойдёт.

Едва Скоробогатов отдалился, Шахбан выдернул на себя Корноухова. Аня теперь стояла открытая. Никто её больше не загораживал.

Вскрикнула Екатерина Васильевна. Устремилась за мужем, но подскочивший Баникантха остановил её грубым толчком. Вновь толкнул её, когда она проявила упорство, и едва не опрокинул на землю.

Увидев, как пошатнулась Екатерина Васильевна, Корноухов взмахнул руками. Рвался из непоколебимых объятий Шахбана. И делал это молча, с напряжением всех сил. И тогда Шахбан, на мгновение освободив левую руку, поднял её над головой Павла Владимировича и ударил его по темени, словно молотом вбивая гвоздь. Шея Корноухова неестественно подогнулась. Голова ушла в плечи. Павел Владимирович ещё сопротивлялся, но уже без прежнего напора. А потом в руках Шахбана появился нож.

Аня попятилась. Наступила кому-то на ногу. От неожиданности вздрогнула. Зои не выпустила её руку, а в следующее мгновение встала перед ней. Пыталась загородить её от того, что происходило в каких-то пяти шагах. Но Аня всё увидела. И как мягко, без сопротивления скользнуло лезвие ножа. И как брызнула кровь. И как Павел Владимирович, захлёбываясь, откинулся спиной на Шахбана, и как засучил ногами. А кровь продолжала литься, впитываясь в его рубашку, попадая на его ботинки и смешиваясь с грязью у него под ногами. И последние движения рук. И оцепеневший взгляд расширившихся тёмных глаз.

В общей тишине, когда никто не смел пошевелиться, закричала Екатерина Васильевна. В отчаянном рывке проскочила мимо Баникантхи – треснула ткань её блузки, за которую уцепился индиец.

Шахбан выпустил безжизненное тело Корноухова. Екатерина Васильевна в последний момент ухватилась за мужа и повалилась с ним на землю.

Её крик оглушил Аню. Отекли, набухли и онемели щёки, по которым бежали слёзы. Нет рук, нет ног. Только горячее дыхание и сейчас неразборчивые слова Зои.

Где-то мелькнуло бледное лицо Димы. Усмешка Салли. Растерянный и напуганный Артуро. И десятки других лиц, таких же надменных, таких же растерянных.

Аня не понимала, дрожит или чувствует дрожь Зои. Услышала приглушённый шёпот вокруг. Под кроссовками и сапогами шелестела влажная трава. Все куда-то шли. Шаркали десятки подошв куда-то устремившихся людей. Аня спросила в пустое колючее пространство вокруг:

– Что же теперь будет?

– Теперь мы отправимся в самое сердце мглы, – услышала она далёкий ответ.

Даже не поняла, кому принадлежали эти слова и на каком языке были произнесены.