Роберт Стайн: Улыбаемся и гибнем!

Дэвид посмотрел на видеоэкранчик своего фотоаппарата.

— Видела б ты свое лицо! — воскликнул он. И показал мистеру Уэббу: — Прямо как в ужастике.

— Сам ты ужастик! — огрызнулась я.

Я была страшно разочарована тем, что Дэвид уже тут как тут. Оттерев его локтем, я попыталась протиснуться к мистеру Уэббу.

— Ты уже уходишь, верно? — спросила я Дэвида.

Он пожал плечами.

— Да так, поболтаюсь еще немного, — сказал он. — Мы тут с мистером Уэббом обсуждали кое-какие идеи для ежегодника.

Мистер Уэбб снял очки и потер глаза. Он высокий как каланча и долговязый. И такой худющий, что выпирают кости на запястьях. Лицо у него очень узкое, а темные волосы подстрижены ежиком.

Ребята придумали ему прозвище «Шприц», потому как он действительно смахивает на шприц.

У него очень мягкий голос. Он всегда долго думает, прежде чем ответить на вопрос. А еще постоянно снимает-надевает очки. Думаю, это нервное.

Он никогда не вел у меня уроки. Но, как по мне, ежегодником он руководит не на страх, а на совесть. И всегда готов выслушать новые идеи.

— А мне папа купил новую линзу для «Пентакса», — похвастался Дэвид. — У меня на этом фотике десятикратное увеличение. А на другом двадцатикратное.

— Ишь, расхвастался, — буркнула я.

Он считает себя очень крутым, потому что его папа работает в «Мире фото», фотомагазине в торговом центре.

Мистер Уэбб водрузил очки обратно на нос и повернулся ко мне.

— Джули, на прошлой неделе ты сделала несколько хороших снимков команды по борьбе, — сказал он. Потом добавил: — И Дэвид тоже.

Я закусила губу.

— Я думала, это мое задание.

Дэвид ухмыльнулся.

— Да я просто хотел тебя поддержать, — сказал он. — Ну, знаешь, на случай если твой маленький фотик сломается.

Ну вот как ему не врезать?

— Ты говорила, что у тебя есть идея, которую ты хочешь мне показать? — осведомился мистер Уэбб.

Я полезла в рюкзак и вытащила набросок. Вот бы Дэвид сейчас растворился во вспышке белого света!

— Это по поводу снять всех учеников разом, — сказала я мистеру Уэббу. — У меня появилась идея использовать новый плавательный бассейн.

Дэвид засмеялся:

— Хочешь снимать под водой? Это потрясающе!

— Уймись, — простонала я. — Ты же знаешь, что бассейн еще не наполнили. В нем нет воды.

Я разложила свой рисунок на столе, и мистер Уэбб склонился над ним. Почесывая в затылке, он изучал набросок.

— А на трамплине стоишь ты? — спросил он.

Я кивнула.

— Да. Видите? Собираем всех в пустом бассейне. Впереди пятые классы. За ними шестые. А за ними и семиклассники. А я воспользуюсь широкоугольным объективом и сниму всех с трамплина для прыжков.

Дэвид прыснул:

— А потом нырнешь в толпу? Потрясающе!

Я пропустила его подначку мимо ушей.

Мистер Уэбб долго разглядывал набросок.

— Это может быть не вполне безопасно, — промолвил он наконец. — Трамплин все-таки довольно высокий…

— Там очень широкая платформа, — заверила я. — С перилами. Соскользнуть невозможно.

Дэвид тоже склонился над рисунком, закрывая мистеру Уэббу обзор.

— Думаю, мы с Джули могли бы подняться туда вдвоем, — сказал он. — Она может использовать свой старомодный широкоугольный объектив. А я использую свою «Конику».

Мне хотелось пришибить его.

Свинья бессовестная этот Дэвид.

— Платформа недостаточно широка, — сказала я мистеру Уэббу. — Там хватит места только для одного. И потом, это моя идея…

— Придумал! — сказал Дэвид. — Давайте устроим соревнование. Между Джули и мной.

Я поперхнулась:

— Соревнование?

— У кого больше фотографий примут для ежегодника — тот и победил, — сказал Дэвид. — Победитель и будет делать общее фото с трамплина.

Мистер Уэбб задумался. Затем на его игольно-узком лице появилась улыбка.

— Что ж, по-моему, это будет вполне справедливо, — сказал он. — Хорошо, у вас одна неделя.

Справедливо?! Хороша справедливость! С бассейном была моя идея. Но не давать же теперь задний ход?

На лице Дэвида играла широкая усмешка. Хотелось бы мне ее стереть… Но нельзя было показывать ему, что я расстроена. Вместо этого я сказала:

— Ладно. Так и быть. Устроим соревнование.

Я сложила свой набросок и засунула обратно в рюкзак. Затем я помахала рукой на прощание и вышла из кабинета.

По дороге домой я не могла думать ни о чем другом.

Мне очень хотелось выиграть соревнование. Хотелось стоять на высоком трамплине, и чтобы все смотрели на меня.

Откуда мне было знать, что совсем скоро я буду падать навстречу своей судьбе?