Робин Стивенс - Мышьяк к чаю [litres]

Я сглотнула.

Неприятное покалывание возникло у меня в глотке, шум дождя показался столь громким, что я едва могла слышать собственные мысли; он звучал так, словно пытался вломиться в дом. «Что, если мы тут заперты? – подумала я внезапно. – Снаружи потоп… А Дейзи права?»

– Хэзел, наше дело развернулось неожиданным образом. Настоящее отравление! Мы как раз тут, на месте, готовы его расследовать! Мы должны немедленно открыть столовую и…

– А, вот вы где! – сказал кто-то позади нас.

Мы обе подпрыгнули, и Дейзи торопливо захлопнула книгу.

Мисс Алстон стояла в дверях, ее волосы выглядели еще больнее неопрятными, чем когда-либо, а сама она казалась бледной и усталой.

Мое сердце заколотилось чаще, я украдкой глянула на Дейзи, но ее лицо осталось бесстрастным. Иногда я чувствую, что никогда не смогу выглядеть такой холодной и собранной, как она.

– Прошу прощения, мисс Алстон, – сказала Дейзи так, словно извинялась за порванную юбку.

– Пойдемте наверх, – гувернантка поманила нас. – Ваши подруги интересуются, куда вы запропастились.

– Конечно, мисс Алстон. Мы идем.

И мы вынуждены были отправиться в детскую, хотя совершенно этого не хотели. Только не все в наших силах, так что столовой и нашему расследованию придется немножко подождать.

Дождь лупил по крыше над нашими головами так, словно не оставил планов ворваться в дом и обрушиться на нас, дрожащая Бини свернулась в клубочек на своей кровати, а Китти пыталась успокоить ее.

– Честно, Бинс, – сказала она, едва мы вошли. – Ему будет лучше!

Дейзи и я просто посмотрели друг на друга.

Хетти выглядела почти такой же усталой, как мисс Алстон. Прядь ее рыжих волос выбивалась из-под шапочки, она принесла нам на подносе ужин: вареные яйца и сухарики.

– О, ну в самом деле! – воскликнула Дейзи с отвращением. – Ну мы-то не больны! Почему нам выдали еду для инвалидов?

– Дейзи! – сказала мисс Алстон грозно, и Дейзи замолчала, но про себя я с ней согласилась.

Пусть в историях люди всегда теряют аппетит, когда рядом происходит что-то страшное, но в реальной жизни все обстоит не так. Чем хуже дела, тем сильнее я хочу есть, и сделать с этим ничего нельзя. Так что к этому моменту – а было почти девять вечера – желудок мой угрожающе ворчал, и я бы не отказалась от еще одного грандиозного чая.

– Ему обязательно станет лучше, – повторяла Бини, точно наделенная голосом кукла.

Мы все делали вид, что не слышим ее.

Дейзи ежилась от желания поговорить по поводу наших открытий, но шанса не было. Мисс Алстон все время маячила неподалеку, как будто она обо всем знала и хотела, чтобы мы оставались в детской.

Это страшно злило.

Затем последовал стук в дверь, и мисс Алстон позвали наружу.

Она закрыла за собой дверь, но мы могли слышать, как она разговаривает с кем-то – похоже, с Хетти – в коридоре. И вновь мы не получили шанса уйти куда-то или сделать что-либо так, чтобы она не узнала.

Я посмотрела на решетки, украшавшие окна детской, и изо всех сил постаралась быть спокойной и разумной: сейчас не прошлый год, мистер Кёртис вовсе не мертв, мы проснемся следующим утром и увидим из окна, как он снова бегает вокруг дома; затем он покинет Фоллингфорд, как и планировал, и мы порадуемся, и все пойдет своим чередом.

Дверь открылась, и мисс Алстон вернулась.

Выражение ее лица было очень странным, так что мы все замерли и одновременно посмотрели на нее.

– Девочки, – сказала она. – Боюсь, у меня плохие новости. Мистер Кёртис умер.

Я записала все это прошлой ночью.

Я поняла, что мы по-настоящему, взаправду ввязались в расследование, и по сравнению с этим такая мелочь, как ночной сон, не имела значения.

После того, как мы узнали о произошедшем с мистером Кёртисом, с Бини случилась благородная истерика. Так что нам пришлось сгрудиться вокруг нее, успокаивать ее и говорить, что все будет в порядке, что с ней все будет в порядке.

– Но что случится, если мы тоже умрем? – всхлипывала она. – Китти, я не хочу, чтобы ты умерла!

– Честно, Бинс, я в полном порядке, – сказала Китти.

– Как ты можешь это знать? – провыла Бини и потратила еще двадцать минут на рыдания.

Я сгорбилась на кровати и торопливо писала, поскольку знала, что должна зафиксировать все быстро, до того, как та или иная деталь улетучится у меня из головы. Мистер Кёртис мог быть ужасным типом, но все же он был человеком, и если мы не ошиблись по поводу того, что с ним случилось, то кто-то постарался, чтобы мистер Кёртис перестал быть человеком, и это просто жутко.