Робин Стивенс - Мышьяк к чаю [litres]

Все выглядело так, чтобы одна из игр на память мисс Алстон воплотилась в жизни.

– Может быть, ее кто-то столкнул, когда мистеру Кёртису стало плохо? – предположила я неуверенно.

Нет, я помнила, что и то, и другое оставалось на месте, когда дядя Феликс запирал дверь. И я определенно помнила – и все сильнее укреплялась в этом мнении – что дядя Феликс запирал дверь!

Дейзи включила фонарик, и повела его луч по комнате причудливым зигзагом: по столу, к другим креслам, к двери, но часов из золота и изящной золотистой чашечки нигде не было видно.

– Дейзи, если их здесь нет…

Мне не понадобилось даже заканчивать предложение, поскольку все выглядело очевидным. Это означало, что после того, как мы все покинули столовую, кто-то сумел проникнуть сюда и забрал часы и чашку мистера Кёртиса, но только чашку и часы, ничего более. И еще подтверждало: наши подозрения вовсе не фантазии, мистера Кёртиса в самом деле отравили.

Я сделала долгий, успокаивающий вздох.

И тут с другого конца обеденного стола донеслось шуршание.

За пределами луча от фонарика Дейзи комнату заливал сырой полумрак, затекавший снаружи, так что мы могли видеть лишь тени и очертания предметов, ну а столовая была велика, ее заполняли столы и кресла.

– Кто тут? – спросила Дейзи.

Иногда она удивительно отважна.

Я в такой момент не смогла бы заговорить, даже если бы вдруг захотела.

Комнату затопила тишина, нарушаемая лишь постукиванием капель за окном, но я чувствовала, что тут кто-то есть, что некто, кем бы он ни был, прячется в другом конце помещения, не двигаясь, не производя шума.

Я вспомнила открытую дверь, и по спине у меня прошла лавина мурашек.

– Кто тут? – повторила Дейзи.

Одно из кресел опрокинулось.

Мы заорали, развернулись и ринулись прочь из столовой, словно злобные псы кусали нас за пятки, и, не переводя дыхания, добежали до самой детской. Ступеньки застонали и заскрипели под нашими ногами, и я испугалась, что кто-то может услышать, но, должно быть, шум ливня утопил все звуки.

Содрогаясь от ужаса, мы втиснулись в ванную на третьем этаже, которая в этом расследовании неожиданно стала нашей штаб-квартирой. Дейзи заперла дверь, и мы обе привалились к ней, тяжело дыша, будучи не в силах вымолвить ни слова.

– Не могу поверить, что ты закричала, Хэзел, – сказала Дейзи наконец. – Ты едва нас не выдала!

Я негодующе открыла рот, но потом закрыла.

Дейзи есть Дейзи, и глупо ожидать от нее другого.

– Это был совсем негромкий крик, – сказала я прерывающимся голосом. – Никто не услышал.

– Хэзел, – начала Дейзи после еще одной короткой паузы. – Я думаю, что дело становится исключительно занимательным. Есть только одна причина, по которой некто, не принадлежащий к детективному агентству, мог ночью забраться в столовую, и похитить чашку, из которой пил мистер Кёртис: этот некто – убийца, решивший ликвидировать доказательства.

– Но как он сумел отпереть дверь? – спросила я. – Вряд ли кто-то еще знает о той связке ключей в подставке для зонтиков. Разве нет?

– Папочка и Берти знают, – сказала Дейзи. – И кто угодно мог забраться в комнату дяди Феликса, когда его там не было, и вытащить ключ от столовой из кармана пиджака. Как жаль, что они смогут без труда вернуть его обратно, либо в подставку для зонтиков, либо подсунув ключ под дверь к дяде Феликсу, так что мы здесь ничего интересного не найдем.

– Кто бы это ни был, он должен быть из Фоллингфорда! – заявила я испуганно. – Кроме того, он или она знает о нашем расследовании.

На мгновение мне показалось, что мы вернулись в прошлую осень и все повторяется – скрытое убийство и преступник, знающий, что мы идем по его следам.

– Ну, этого избежать нельзя, – сказала Дейзи. – Детективам время от времени приходится встречаться с опасностью лицом к лицу. Успокойся, Хэзел, и подумай о самом главном. Поверь, мы расследуем настоящее убийство!

И тут я сообразила кое-что еще.

– Если они явились в столовую за чашкой, то почему забрали еще и часы?

– Точно, Ватсон! – воскликнула Дейзи. – Это тоже важная линия расследования. Очевидно, для чего убийце понадобилась чашка – отпечатки пальцев и красноречивые остатки белого порошка на дне… но почему он взял часы? Я…

И тут кто-то потряс дверную ручку.

Мы оба в ужасе подпрыгнули, мое сердце подскочило до горла.

Как мог убийца отыскать нас так быстро?

– Тыковка! – донесся снаружи сердитый голос Берти. – Что ты там снова делаешь? Выходи и не корчи из себя дурочку. Мне надо… э…