Владимир Яцкевич - Тайна птичьего рынка

Друзья подошли к окну.

— Ну, давай, Лешка! — Тема похлопал друга по плечу. — Ты каждый день в мое окно залезаешь, натренировался уже… Да и по размеру больше подходишь!

Возразить было нечего. Недовольный Лешка вскарабкался на подоконник, зацепился за форточку и стал влезать туда, упираясь ногой в раму, чтобы не выдавить стекло.

Роза Владленовна переживала: охала, бегала и причитала.

Хорошо еще под окном стоял диван. Форточник свалился прямо на него и тут же вскочил, отряхиваясь от кошачьей шерсти и оглядываясь.

Комната была, мягко говоря, неприбрана. В каждом углу стояли разнообразные плошки с водой, молоком и кашей. Паркет вокруг плошек потемнел и засалился. Посередине — круглый стол без скатерти, украшенный богатырской сковородкой с остатками яичницы. На стенах висели покосившиеся книжные полки, вешалки с одеждой, старыми сумками и полиэтиленовыми пакетами, набитыми чем-то загадочным. Повсюду стояли картонные ящики с пожелтевшими газетами. Свободное пространство стен, оклеенных неопределенного цвета обоями, занимали цветные вырезки и фотографии котов, кошек и котят во всех видах. Тут же — календарь за позапрошлый год опять же с котами. Почетное место на стене занимала чеканка, изображающая какую-то кошачью Нефертити.

С трудом ориентируясь в этом захламленном пространстве, Лешка пробирался к заветным дверям.

Что-то зашуршало в углу — мальчик испуганно отскочил в сторону и налетел на вешалку. Один из гвоздей не выдержал. С грохотом посыпались нагроможденные на вешалку ящики, и ворох удушливо пахнущей одежды накрыл Лешку.

Когда он разгреб облезлые салопы, сбросил с себя шапки-ушанки, связанные веревочкой сапоги и телогрейку, то увидел перед собой удивленного котенка. Тот вытаращил глаза на непонятное существо с каким-то вороньим гнездом на голове.

— Ну, чего уставился?! — сердито рявкнул Лешка, стаскивая бархатную шляпку с вуалью.

Котенок озабоченно почесал задней лапой за ухом, но не удержал равновесия и упал. Расценив это как происки страшного гостя, он с мяуканьем брызнул в соседнюю комнату.

Лешка встал, оттолкнул связку макулатуры и не поверил своим глазам — в россыпи брошюр и старых журналов с загадочными названиями — «Агитатор», «Советские профсоюзы», «Трезвость и культура» — белела небольшая книжка с огромными красными буквами, запылавшими, казалось ему, как огонь, — ЮЛИАН ИЮНЬСКИЙ!

Осторожно, словно это был драгоценный египетский папирус, мальчик стал перелистывать страницы.

На фронтисписе красовалась фотография автора — вытянутое лошадиное лицо, уткнувшееся в поэтических раздумьях лбом в жилистый кулак, из которого торчала дымящаяся папироса, замутившая половину кадра.

— Ух ты! Вот это да! Повезло так повезло! — бормотал счастливец.

Его обуревало желание похвастаться своей находкой. Он побежал по коридору, распахнул настежь дверь и чуть не сбил с ног Розу Владленовну.

Та была счастлива не меньше, чем искатель сокровищ. В открытую дверь гурьбой кинулись коты и рассыпались по насиженным углам.

— Ох, спасибо! Выручил, голубчик!

— Да ничего, пустяки!.. — заскромничал Лешка.

— Пойдемте, детишки, я подарю вам… У меня есть где-то замечательные куклы… нет, не то… Вот! Сабелька, пистолет и даже деревянная пушка!

— Спасибо! — кисло поблагодарил Тема. Не мог же он сказать, что в такие игрушки они уже давно не играют!

— А не могли бы вы подарить эту книжечку? — вкрадчиво проговорил Лешка, протягивая драгоценный томик.

— Пожалуйста, пожалуйста, голубчики! Какая ни есть, а все благодарность! Очень хорошая книжка — там про котов целых три стиха! Что-то такое… — Роза Владленовна отступила на шаг, вдохновенно взмахнула рукой: — Люблю вас, милые коты, как гений чистой красоты! Или это Маяковский написал?..

Сколько опасных приключений, сколько тяжелейших препятствий пришлось преодолеть искателям сокровищ, прежде чем в их руки попала драгоценная книга! И вот они развернули ее, нашли стихи про котов, нашли то самое знаменитое стихотворение под названием «Знак молчаливой птицы» и… ничего не поняли. Полностью оно звучало так: