Андрей Трушкин - Все явное становиться тайным

Ирка отвернулась к окну, нахмурилась и сказала:

— Сначала папа. Он просто со мной поздоровался, сказал, что у них все в порядке, передал трубку маме. Мама спросила — хватает ли мне денег, не случилось ли чего? И тут линия разъединилась.

— Разъединилась или мама закончила разговор?

— Ну… Скорее всего она закончила разговор. Я так поняла, что они говорили с чьего-то сотового телефона и им было неудобно его долго занимать. Мама сказала "целу…", и связь прекратилась. Не знаю, попрощалась она со мной или нет.

— Так-так-та-ак, — зачастил Мамочка, — очень интересно! А вы знаете, что…

Вдруг остановился он посреди комнаты, будто ошарашенный какой-то неожиданной мыслью.

Мысль, надо сказать, действительно, была чрезвычайно неординарна.

— А вы знаете, что! Имея на руках такие факты, с точки зрения чистой логики нельзя отметать тот вариант, что…

Тут вся комната поплыла у меня перед глазами, я откинулась к спинке стула, да так неудачно, что шарахнулась головой о трубу парового отопления. На лицах Ирки, Ямахи и Мамочки была написана одна-единственная мысль, которая только что пришла и мне в голову. Мамочка был абсолютно прав — с точки зрения чистой логики мы не могли отметать тот вариант, что Ирины родители забрали Игорька с собой!

Немая пауза длилась, наверное, с полминуты. Слышно было, как во дворе чирикают воробьи и какой-то автомобилист мучает стартер своего автомобиля, а тот простуженно кашляет, давая ему понять, что в таком состоянии он не может не только ехать, но даже передвигаться ползком.

Потом мы все сразу заорали. Заорали, перебивая друг друга, об одном и том же. Молчала лишь раскрасневшаяся Ирка. Ее расширившиеся в поллица глаза перебегали то на меня, то на Ямаху, то на Мамочку. Изложивши все вместе хором то, что мы вдруг одновременно подумали, мы опять замолкли.

— Нет-нет-нет, — забегал снова по комнате Мамочка, — это, конечно, бред. Они бы тогда наверняка или разбудили Иру, или, по крайней мере, оставили бы записку.

После этих слов Мамочка опять притормозил у косяка и посмотрел на нас дикими, безумными глазами.

— Форточка, — сказал он. — Форточка-форточка… Дверь. Форточка.

Я уже было подумала, что от долгих занятий чистой логикой у Мамочки начали зашкаливать шарики за ролики, как вдруг догадалась, что он имел в виду.

— Ира, — спросила я торжественным голосом, будто хотела посвятить ее в члены тайного ордена любителей жареных сосисок, — когда ты прибиралась в комнате, здесь, на кухне, ты не находила никаких записок?

Ирка еще не въехала, чем вызван мой вопрос, но в глазах Ямахи я уже увидела, что и она вот-вот догадается, что я имела в виду.

— Я здесь вообще не прибирала, — удивленно покосилась на нас Ирка. — Только лазила здесь, когда деньги искала.

— А не видела ли ты какую-нибудь бумажку?

Тут наша идея дошла и до Ирки. Она вдруг покраснела, нет, вернее, побурела, потому что стала похожа на спелый помидор сорта "бычья кровь", тяжело сглотнула слюну, медленно встала со своего места и полезла под стол. Естественно, мы ринулись туда же, да так, что я и Мамочка довольно' здорово треснулись лбами. Правда, в тот момент я даже не подумала о том, что очередной синяк очень невыгодно отразится на моей внешности. Никакие посторонние мысли, конечно, в голову прийти не могли, когда нужно было проверить ТАКУЮ гипотезу.

Под столом никакой бумажки не было. Мамочка напрягся и приподнял софу, которая стояла тут же, на кухне. Но и там ничего, кроме пыли, карандаша и пластмассового солдатика, не было.

— Холодильник, — прохрипел Мамочка, бросая софу на место.

Не выключая из сети, он наклонил холодильник так, что его передние ножки оторвались от пола. Что-то внутри агрегата звякнуло, покатились какие-то банки, но никто на это не обращал внимания. Мы вчетвером, как Аладдин на сокровища в пещере джинна, смотрели на обыкновенный бумажный листочек в клеточку.

Он аккуратненько лежал под холодильником бог знает сколько времени. То ли это, что мы искали, или нет, сказать было трудно, потому что листочек был абсолютно чист. Абсолютно чист с одной стороны.

Первой его схватила Ирка, повернула к себе и бросилась ближе к окну, как будто именно дневной свет мог пролить что-то новое на эту историю. Мы сгрудились вокруг записки, пыхтя и даже чуть отпихивая друг друга локтями, прочитали следующее:

"Ирочка! Будь умницей, деньги лежат там, где мы и договаривались. Не трать больше, чем мы тебе говорили. Денег должно хватить, потому что Игорька мы берем с собой. В последний момент удалось все уладить, так что занимайся, никто тебе мешать не будет. Целуем. Мама, папа".