Александр Преображенский - На воре шапка горит

— А когда он будет? — с трудом скрывая досаду, поинтересовался Митя.

— А кто его спрашивает? — ответили ему вопросом на вопрос.

— Ну — у… Ну Попов.

— Ах, это ты, Митя, — голос Лехиной мамы сразу потеплел.

Но потом последовало то, чего Митя и опасался. Она стала расспрашивать — где его дача, да с ведома ли родителей приглашает туда Митя Алешу, да будут ли родители на даче во время дня рождения, да не помешает ли им Алеша, да удобно ли ему будет там гостить несколько дней, да как добираться, да как выбираться, да есть ли река, да не опасно ли в ней купаться, да чего нужно привезти из Москвы и прочее, прочее. Но Митя ей все это сразу простил, потому что понял: Леха приедет! Родичи его не против! А это главное, ведь все могло быть и по — другому. После весенних похождений Бена его вообще теперь мало куда пускали. Но к нему, к Мите… Сердце звонившего наполнилось теплотой и гордостью, когда мамаша Бена сказала: «Только потому что к тебе, Митя. Но ты уж присмотри за ним, ладно?» Это за Беном — то! Полный прикол.

Ответив на все вопросы и пообещав позвонить завтра в такое же время, чтобы переговорить непосредственно с приглашенным, Митя с ликующим сердцем повесил трубку.

Потом еще звонил Тоше, но на сей раз вовсе безрезультатно — никто не подошел.

И все же, выкатывая велик из — за угла, едва сдержался, чтобы не крикнуть «ура», «вау!», «иес!» или еще чего — нибудь поглупее да попронзительней. И хорошо, что сдержался, потому что привлек бы к себе ненужное внимание местных, которые появились на площади и теперь стояли в пяти шагах от Васечки и Тасечки, с ленивым интересом наблюдая за их мучениями. А щеки у Васечки уже пошли розовыми пятнами, Таська же вся посерела как — то, и нос у нее еще больше заострился. Они копошились вокруг своего драндулета, как Шурик с шофером из «Кавказкой пленницы» у строптивого автомобиля, только ишака не хватает, а местные посмеивались, перебрасывались шуточками и ненароком подходили все ближе и ближе.

Их было четверо — трое парней и рыжая девчонка, которую Митя вроде бы никогда здесь и не видел. А может, видел, только не обращал внимания, потому что старался всегда избежать близкого общения с этой опасной для него публикой. То есть девочек он как раз не опасался, но рядом с местными девочками обычно крутились местные мальчики, а это уже куда как серьезно.

Митя не расслышал на расстоянии очередной шуточки кого — то из местных, но очень хорошо услыхал громкий взрыв смеха, последовавший за этим, и тут же увидел Таськин взгляд — она обернулась, — растерянный и испуганный, а взглянула она в тот момент прямо на него. И он попался. Он с ней встретился взглядами и теперь уже не мог отказать в помощи. Просто не простил бы себе этого. Больше не рассуждая, Митя решительно пересек сельскую площадь, катя свой велосипед сбоку от себя за руль.

— Расступитесь — ка, мужики, — решительно произнес он, протискиваясь между двумя парнями, уже вплотную подступившими к горе — автомеханикам.

— О, еще один, — отметил его появление девчачий голос. Парни пока промолчали, а в лица им Митя смотреть не хотел. Так безопаснее.

— Вась, подержи велосипед, — скомандовал он, и его тихий веснушчатый сосед по даче безропотно принял руль. — Так, дай — ка я посмотрю, — подбодрил себя Митя, склоняясь над машиной.

Классная все — таки это была тачка. Такого красивого исполнения движка Митя еще не видел. Все аккуратненько, все компактно, все просто, все на месте, все видно, все понятно сверхрационально. Разве сравнишь с нашими? Несколько мгновений он им просто любовался, а потом взялся за поиски неисправности. Нашел он ее быстро, собственно, и неисправности никакой не было, как он и думал, просто один всего контакт с зажигания на корпус ослаблен. Как мотор заработает, драндул начинает трясти, контакт в какой — то момент размыкается и «чих» — глохнет. А потом контакт как — то там зацепится, можно и покататься, но тоже до поры, до хорошей кочки. Через три минуты Митя поджал контакт, сам завел драндулет, и тот больше не думал ни чихать, ни глохнуть. Только тут Митя заметил, что местные все еще стоят рядом, но молча, и смотрят на него. Одна рыжа девчонка отвернулась и первой нарушила молчание, лениво протянув:

— Ну пошли, что ль? Встали здесь столбами.

Парни все так же, не проронив ни слова, развернулись, и вся четверка удалилась по главной улице.

— Спасибо, Митя. Большое тебе спасибо, — затарахтела Таська. — Если бы не ты, мы бы здесь навсегда застряли.