Олег Грудинин - Обыкновенное мужество

«Сейчас потону», — вспыхнула ясная мысль. И я закричал. Где там! Своего собственного голоса мне и то не было слышно.

«SOS… SOS… SOS…» — забарабанили в сознании молоточки сигналов «Спасите наши души». Так вот что имел в виду радист, говоря о душах!

Набрав в легкие побольше воздуху, я нырнул и принялся стаскивать ботинки.

Без ботинок плыть стало легче, но дышать все равно удавалось лишь урывками, и я задыхался. Казалось, вот-вот сердце выпрыгнет из груди. Волны перекатывались через голову. Неизвестно, сколько времени я таким образом боролся за жизнь в этой бурлящей, ноющей темноте. Может, час? А может, сутки?

И вдруг перед моими глазами мелькнул оборванный конец стального троса. Я уцепился за него. Наконец-то у меня появилась точка опоры.

Я поднял голову. Из воды поднималась скользкая серая стена. Берег?

Судорожными движениями, перебирая трос, я подтянулся к стене. Ни ступеньки, ни выступа.

Собрав остатки сил, я, как по канату, полез по тросу вверх.

Не знаю, как мне это удалось, только я сумел забраться по тросу и проползти несколько метров по холодному гладкому берегу. Потом я растянулся, закрыл глаза и… заснул. Да, заснул! Скорее всего это был даже не сон, а глубокое забытье.

Разбудил меня свет луны. Сильные голубые лучи били в глаза, меня била дрожь. Я сел и огляделся. Нет, я был не на берегу! Сзади меня молчаливо возвышались палубные надстройки большого корабля. Мои ноги упирались в фальшборт.

Я с трудом поднялся на ноги. Ни души! Все кругом носило отпечаток разрушения и пустоты. Темно-ржавая палуба, облезлые стенки рубок, разбитые стекла иллюминаторов, исковерканные взрывом люки и трапы. Справа, слева, сзади поднимались из воды такие же остовы.

Да это же кладбище кораблей! Вот, оказывается, куда я попал!

Пронизывающий ветер заставил меня искать укрытия. Осторожно спустившись по трапу на среднюю палубу, я заглянул в помещение. Вероятно, раньше здесь был салон. Теперь по нему гулял ветер, углы скрадывала тень, где-то ниже плескалась вода.

Быстро скинув с себя одежду, я принялся торопливо выжимать из нее воду. Где-то лязгнула железная дверь. Грохот прокатился по салону и смолк. Мне стало страшно.

Чепуха! Кто тут может быть? Кроме крыс? «Это, конечно, ветер!» — успокоил я себя.

Ветер?

Кто-то, тяжело ступая, шел по коридору в салон.

Стуча зубами от страха и холода, я прижался голым телом к стальной переборке. Узкий луч фонарика появился в проходе, скользнул по палубе и ударил мне в грудь.

— Откуда тебя принесло? Что ты тут делаешь? — прозвучал тихий, злобный голос.

— Я… с «Адмирала Нахимова»…

— Как ты сюда попал?

Метрах в двух от меня стоял худой, высокий человек в плаще с капюшоном. Лица его не было видно.

— Тонул, — ответил я, едва ворочая скованным от страха и холода языком.

— Все потонули?

— Не… не знаю…

— Так-ак! Ты один, значит?

— Один… А как… как вы сюда… попали?

— Не твое дело! Собирай манатки и иди вперед.

— Куда?

— Иди прямо по коридору!

Покорно собрав мокрую одежду, я пошел, почти физически ощущая луч фонарика на спине.

Оглянувшись, я увидел в руке своего конвоира пистолет.

— Быстрей!

Стараясь не споткнуться и не покалечить голые ноги, я опять зашлепал по коридору, который вскоре свернул влево. Сделав еще несколько шагов, я уперся, в стенку.

Человек в плаще чем-то звякнул за моей спиной и рванул тяжелую, бронированную, плотно прилегавшую к стене дверь.

— Спускайся, да осторожнее! Трап крутой, — предупредил он.

Нащупывая ногами ступеньки, я повиновался приказу.

Тяжелый, затхлый воздух ударил мне в нос, к ступням липла не то грязь, не то плесень. Дверь сзади с лязгом захлопнулась, и я оказался в полной темноте.

Вернувшись к двери, я забарабанил по ней кулаками. Раздался грохот, словно я был в пустой железной бочке. Я перестал молотить кулаками и прислушался. Гнетущая тишина была мне ответом. Попал в ловушку! Теряя волю, я заорал, заплакал, стал умолять, чтобы меня выпустили.

Внезапно дверь отворилась. В проеме ее стоял человек в капюшоне и держал в руках большой сверток.

— Чего орешь? Можно подумать, тебя колют гвоздями ниже спины!

Невозможно передать, как я ему обрадовался. Пусть, пусть кто угодно! Только бы не сидеть одному в этой жуткой гробнице! Человек подтолкнул меня вниз и осветил фонариком небольшое помещение, видимо бывший матросский кубрик.