Дик Фрэнсис - НЕРВ

– Да, – согласился я.

– Нет, невозможно, – горячо запротестовал он. – Какого черта! Зачем ему это делать? Так не бывает. Просто совпадение, что он дал сахар трем лошадям, с которыми вы работали.

– Может быть. Увидим. – Я не стал спорить.

И мы увидели. Мы объехали все конюшни, где стояли лошади, с которыми я работал после Шантитауна (мы не были только у Джеймса), и разговаривали с конюхами, ухаживавшими за ними. И в каждой конюшне мы слышали, какое восхищение вызвал Кемп-Лоур у конюха, как этот парень с телевидения хвалил конюха, что он правильно смотрит за лошадью, и потом предлагал соблазнительные куски сахара (и все перед скачкой, в которой я участвовал на этой лошади). Мы потратили всю субботу и все воскресное утро и приехали в последнюю конюшню из моего списка на краю Йоркширских вересковых холмов в два часа дня. Только потому, что я хотел обладать действительно железными фактами, мы забрались так далеко на север. В Нортгемптоншире Тик-Ток поверил.

На следующее утро, в понедельник, я отправился в конюшню, Эксминстера повидать Джеймса.

– Пойдемте в кабинет, – сказал он, увидев, что я жду. Тон был нейтральный, но выступавшая нижняя челюсть – безжалостна. Я пошел за ним, он включил рефлектор и стал греть руки. – Я не могу предложить вам много работы, – говорил он, стоя спиной ко мне. – Все владельцы подняли крик, кроме одного. Посмотрите сами, письмо пришло сегодня утром. – Он протянул руку, нашел на столе лист бумаги и подал его мне.

В нем говорилось:

" Дорогой Джеймс ,

после телефонного разговора я раздумывал над нашим решением заменить Финна на Темплейте в следующую субботу , и теперь я убежден , что надо отменить это решение и позволить ему участвовать в скачке , как первоначально и планировалось . Я полагаю , что это нужно так же нам , как и ему . Я не хочу , чтобы говорили , будто я в первый же критический момент поспешил выбросить его за борт , проявив бессердечную неблагодарность после того , как он одержал столько побед на моих лошадях . Я приготовился к разочарованию , что м ы не выиграем Зимний кубок , и прошу у вас прощения з а то , что лишаю возможности добавить еще один приз к вашей коллекции , но я предпочитаю скорее потерять скачку , чем уважение скакового братства .

Всегда ваш ,

Джордж Тирролд ".

Я положил письмо на стол.

– Ему не придется огорчаться, – хрипло проговорил я. – Темплейт выиграет.

– Вы хотите сказать, что не будете участвовать в скачке? – воскликнул Джеймс, быстро поворачиваясь ко мне. В его голосе прозвучала опасная страстная нотка, и он заметил, что я услышал ее. – Я… я… думал… – завилял он.

– Джеймс, – начал я, без приглашения садясь в одно из кресел. – Есть несколько вещей, и я хотел бы, чтоб вы их знали. Первое: как бы все плохо ни выглядело, но я не потерял нерв, хотя вы этому и поверили. Второе: каждая лошадь, с которой я работал после падения три недели назад, получала расслабляющий допинг. Не такой сильный, чтоб было заметно, но вызывающий сонливость. Третье: допинг давал каждой лошади один и тот же человек. Четвертое: допинг был в кусках сахара. Полагаю, что это какой-то вид снотворного, но у меня нет способа узнать какой. – Я резко замолчал.

Джеймс стоял и смотрел на меня с открытым ртом.

жевательная резинка прилипла к выступающим нижним зубам, губа отвисла: он не верил своим ушам.

– Прежде чем вы сделаете вывод, что я сошел с ума, окажите любезность, вызовите одного из конюхов и послушайте, что он скажет.

Джеймс резко закрыл рот:

– Какого конюха?

– Не имеет значения. Любого, с чьей лошадью я работал в последние три недели.

Он в сомнении помедлил, но все же пошел к двери и закричал кому-то, чтоб нашли Эдди. Этот конюх смотрел за гнедым гигантом, принадлежавшим Гуго. Меньше чем через минуту появился запыхавшийся парень, его курчавые, будто нечесаные волосы сиянием окружали голову.