Дик Фрэнсис - Торговец забвением

Он оставил это мое высказывание без комментариев, затем спросил:

— Что пил шейх?

— Апельсиновый сок со льдом и минеральную воду.

— А его свита?

— Один — лимонад, газировку, другие двое — кока-колу.

— Вы записали, констебль?

— Да, сэр.

Какое-то время Уильсон разглядывал носки своих ботинок, затем глубоко вздохнул — с таким видом, точно принял некое важное решение.

— А если я опишу вам одежду, мистер Бич, вы сможете определить, кому она принадлежала? — спросил он.

— Э-э… Ну, только в том случае, если то были знакомые мне люди.

— Темно-синий костюм в полоску…

Я выслушал хорошо знакомое мне описание.

— Мужчине по имени Ларри Трент, — сказал я. — Один из клиентов Джека Готорна. У него есть… был… ресторан, «Серебряный танец луны», возле Ридинга.

— Записали, констебль?

— Да, сэр.

— Так, мистер Бич. Теперь синяя твидовая юбка, жакет из того же материала, длинная голубая блуза из тонкой шерсти, на шее жемчужное колье, жемчужные сережки?

Я сконцентрировался, пытаясь вспомнить, и он, заметив это, продолжил:

— Зеленоватые немного ворсистые брюки, оливкового цвета свитер, под ним горчичная рубашка. Коричневый галстук с коричневыми полосками…

— О…

— Вы его знаете?

— Обоих знаю. Полковник и миссис Фулхейм. Я говорил с ними. Я продаю им вино.

— Продавали, мистер Бич, — в голосе Уильсона звучало сочувствие. — Ну вот, собственно, и все… Боюсь, что всех остальных уже идентифицировали. Бедные, несчастные люди…

Я нервно сглотнул слюну.

— И сколько?..

— Всего? Восемь трупов. Могло быть хуже. Гораздо хуже, — он поднялся и удрученно покачал головой. — Возможно, под всем этим существует политическая подоплека. Точно не знаю, но есть вероятность, что вы понадобитесь нам еще, ответить на несколько вопросов. Ваши координаты у меня есть. Всего доброго, мистер Бич.

И он удалился, снова сгорбившись, в сопровождении констебля. Я вышел в сад вслед за ними.

Уже стемнело, в некоторых домах зажегся свет.

Ограждение из ширм убрали. Две машины «скорой» собирались проехать сквозь пролом в живой изгороди. На забрызганной кровью подстилке выстроились в ряд семь носилок, лежавшие на них тела были покрыты с головой. Восьмые носилки стояли чуть поодаль. По-видимому, шейх, подумал я. Двое оставшихся в живых арабов стояли рядом, один — в изголовье, другой — в изножье. Стояли, продолжая охранять своего повелителя.

В наступивших сумерках сбившиеся в тесную кучку люди — среди них я успел заметить и Флору — молча наблюдали за тем, как сотрудники «скорой» по очереди поднимали носилки и уносили к машинам. Я медленно подошел к своему фургону, уселся в кабину и ждал, пока они уедут. Ждал до тех пор, пока не остался один шейх. И в смерти, как и в жизни, столь же надменный и сторонящийся всех, ожидающий более престижного катафалка.

Я включил фары и мотор и выехал вслед за двумя машинами «скорой» на холм. А затем спустился вниз, в лощину, на шоссе, ведущее прямиком к дому.

Неосвещенному дому. Пустому дому.

Отпер дверь, вошел, поднялся наверх, переодеться, но, оказавшись в спальне, подошел к кровати и лег, даже не включив света. А потом от усталости, пережитого ужаса, от жалости и одиночества, от всего этого кошмара и горя… заплакал.

Обычно утром по понедельникам я занимаюсь тем, что пополняю выставленные на полках запасы спиртного, изрядно поредевшие за уик-энд, а также составляю список товаров, которые следует закупить. По понедельникам днем езжу к оптовикам за покупками, восстановить запасы крепких и безалкогольных напитков, сигарет, сладостей, чипсов и прочее. На обратном пути часть товаров завожу в магазин, часть оставляю в кладовой.

По понедельникам я также навожу порядок в кладовой — поднимаю стоящие на полу коробки с вином, переставляю их на полки, находящиеся на уровне плеча, затем звоню поставщикам и делаю заказы. По понедельникам часам к пяти вечера кладовая забита буквально доверху. Наличие товаров проверено и записано, и магазин готов торговать ими всю неделю. Вообще по понедельникам работы у меня хватает.

В этот конкретный понедельник я, вялый и отяжелевший, точно с похмелья, тоже с утра занялся работой, и мрачно расставлял коробки с джином «Гордоне» в аккуратные зеленые ряды, и распихивал бутылки с «Либфраумильх» по полкам, и приводил в порядок полки с «Тичерз», пересчитывал оставшиеся бутылки с «Беллз», и вдруг заметил, что «Мулен а Вен» у нас кончилось. Проделывая все это чисто автоматически, я мысленно все время возвращался к Готорнам. Интересно, как там Джек, как Джимми, когда лучше позвонить и справиться об их состоянии?