Дик Фрэнсис - Торговец забвением

— Где я?..

А чуть позже:

— Не понимаю…

— Все в порядке, — сказал я.

— О… Правда?.. Хорошо.

Вернулись мои помощники. Принесли козлы, плед и полотенце.

— Я думал, мы забинтуем ей ногу вот этим, — сказал первый мужчина. — Но, смотрю, вы все уже сделали.

Однако мы обвязали ей ногу еще и полотенцем — для лучшей защиты, а потом укутали девушку в плед и поставили сверху козлы. И двинулись дальше, но не нашли больше никого, кому могла понадобиться помощь. Нашли одну из официанток, мертвую, она упала на поднос с канапками, гладкое юное личико было мертвенно белым; затем увидели неподвижные ноги еще одного араба. А под фургоном виднелись какие-то жуткие окровавленные останки, добраться до которых мы бы все равно не смогли, даже если б захотели.

И вот, не сговариваясь, все мы четверо повернули назад и, выйдя из-под тента и вдохнув божественно свежий воздух, услышали вой сирен — целая кавалькада спасательных машин спускалась по склону холма.

Я двинулся к тому месту, где на раскладном кухонном стуле сидела Флора — кто-то догадался принести этот стул из дома. Возле толпилась кучка женщин, старавшихся успокоить ее. Подойдя ближе, я заметил, что темные ее глаза как-то странно блестят и устремлены в никуда. И еще она вся дрожала.

— Джек в порядке, — сказал я. — Просто его сшибло с ног стойкой. Возможно, одна нога сломана. Но в целом ничего.

Она ответила мне отсутствующим взором. Я снял пиджак и накинул ей на плечи.

— Флора… Джек жив.

— А все люди… все наши гости… — голос слабенький, еле слышный. — Вы уверены… что Джек?..

Ну чем я мог ее утешить? Ответил «да», обнял, прижал к себе и начал покачивать, словно грудного ребенка, а она опустила мне голову на плечо и молчала. Видимо, плакать просто не было сил.

Все происходящее после этого я воспринимал словно в тумане, время летело с невероятной быстротой, но порой казалось, оно стоит на месте.

Полиция привезла массу разного оборудования, и через некоторое время пространство возле фургона было расчищено и вокруг него возвели некое подобие стенки в человеческий рост из специальных складных ширм, скрывающих место происшествия от посторонних глаз.

Джек в полном сознании лежал на носилках. Ему сделали укол с обезболивающим, и он, слабо сопротивляясь, твердил, что ни в какую больницу не поедет, что не может оставить своих гостей, не может оставить своих лошадей, свою жену, наконец. Все еще возражающего, его подняли и погрузили в ту же санитарную машину, где уже лежал так и не пришедший в сознание Джимми. Машина медленно отъехала.

Часть гостей направилась в дом, многие сидели в своих машинах — все хотели уехать, но пронесся слух, что из-за гибели шейха сделать это невозможно, что полиция уже оцепила все вокруг и не выпустит никого до тех пор, пока не приедут сотрудники следственной группы.

Вообще, по моему мнению, все это была сущая ерунда и напрасная трата времени. Разве мог покушавшийся на жизнь шейха человек заранее знать, где именно будет находиться его жертва? И потом, разве можно было так целенаправленно спустить фургон с холма? Просто тормоза подвели, вот и покатился вниз… И был не более разборчив в выборе жертвы, чем землетрясение.

Приехавшая в нем молодая пара была вне себя от горя. Я слышал, как паренек жалобно твердил:

— Но я же оставил его на ручнике… Это я точно помню. Я всегда так делаю… О Господи, как только такое могло случиться, как могло? — Их допрашивал полицейский в униформе и делал это более чем пристрастно.

Я побрел к своему фургончику, возле которого оставил ящик с шампанским. Ящик исчез. Исчезли также находившиеся внутри шестой и седьмой ящики. А еще — джин и виски, оставленные на переднем сиденье.

Омерзительно, подумал я и весь передернулся. На арене кровавой бойни тут же возникают мародеры. Так уж повелось. Видимо, это заложено у человека издревле. Впрочем, какая разница… хотя я бы скорее роздал эти напитки бесплатно, чем видеть все это.

Флору отвели в дом и уложили, кто-то принес и вернул мне пиджак. Я заметил на рукавах кровь. Кровь также была на манжетах рубашки, на бледно-голубом свитере. Кровь, уже засохшая, на руках.

С холма, скрипя гусеницами, медленно спускался высокий кран. Выехал на лужайку и после ряда неуклюжих маневров занял позицию возле фургона; через какое-то время с помощью цепей тяжелая зеленая машина была приподнята на несколько дюймов, затем, после паузы, приподнялась еще выше и была опущена на заранее расчищенное место на лужайке.