Игорь Москвин - Петербургский сыск. 1874—1883

– Да, Миша, доктор определил, что сперва задушены, только потом уложены в свои кровати. Голову отрубили, кольца одели, чтобы запутать следствие.

– Но тогда надо вдову объявить в розыск.

– Уже объявлена.

– Не понимаю.

– Миша, – хмыкнул Орлов, – здесь, как я говорил, вскрылись новые обстоятельства. Вероятнее всего, с первого мужа, о котором ты говорил, всё и началось. А теперь лучше послушай некоего господина Хазина, пусть тебе он поведает свою историю, не хочу пересказывать.

Иван Хазин порывался встать, но Василий Михайлович одёргивал рукав нетерпеливого рассказчика.

– Да сиди ты.

– Осенью прошлого года, – облизнув губы начал Иван, мужчина небольшого роста с худощавым длинным лицом, которое казалось ещё худее из—за редкой с прожилками седины бороды, – то ли в начале сентября, то ли в конце, извиняюсь, запамятовал, попала мне в руки газета, – Орлов протянул Михаилу пожелтевшую бумагу с потёртостями на местах, где она была сложена, – да, именно она. Вот из—за неё проклятой, – Иван утёр нос.

– Продолжай.

– Подсунул, говорю, брату Андрюхе газету эту с объявлением.

Василий Михайлович ткнул пальцем в листок, чтобы Жуков прочитал.

– «Миловидная вдова, владелица большого хозяйства в одной из лучших волостей уезда Санкт—Петербургской губернии, имеет желание познакомиться с обеспеченным мужчиной с целью создания семьи. Переписка не предполагается, если отправитель не пожелает явиться лично».

– Да, именно оно проклятое. Андрюха жил бобылём и загорелся, как дрова в печке, и написал письмо. О нём я и не знал, пока ответа от вдовы не получил.

Орлов протянул Михаилу ещё один листок.

– Написал таки Андрей письмо, но ничего брату, – Василий Михайлович посмотрел на Хазина.

– Совершенно верно, оно пришло в ответ на Андрюхино.

– Обрати внимание на эти строки, – капитан указал пальцем.

– «Мое сердце рвется из груди при мысли о Вас. Приезжайте и оставайтесь навсегда», – прочитал Михаил.

– Не находишь странным, что ответ слишком необычен для первого письма?

Жуков покачал головой в знак согласия.

– Вот именно, – Иван выглядел испуганным, – я отговаривал Андрюху, да куда там. Ему если вожжа под хвост попадёт, дак не остановишь. Вот и собрался в путь.

– Когда?

– В последние дни декабря, чтобы на Рождество поспеть.

– А потом?

– Потом мне письмо прислал, что прибыл на место. Вдова ему понравилась, да вы и сами читали, письмо—то у вас.

– Больше вестей не было?

– Так с января и не имею.

– Письмо вдове писал?

– А как же! Целых три, но так ответа и не дождался, поэтому—то я подумал, сердце—то за брата болит, вот собрался и приехал.

– Вы составили опись вещей, что были при брате?

– Вот, – Иван протянул исписанный, наезжающими друг на друга буквами, листок.

– Вы сколько времени будете в этих краях?

– День—два, – сжал губы Хазин и добавил, – дома—то дела ждут, весна ведь.

– Хорошо, как будете отъезжать, найдите нас.

– Непременно.

– Что на это скажешь? – Спросил Орлов после того, как ушёл Хазин.

– Сдаётся мне, Василий Михайлович, что дельце наше не такое простое, как показалось с первого взгляда.

– Вот именно, – капитан стучал пальцами по столу.

– Вы тоже думаете, что стоит проверить уездные газеты на предмет объявлений.

– Да и что—то мне подсказывает, что брата господина Хазина надо искать где—то в округе, а вернее хозяйстве нашей вдовы.

– Вы думаете?

– Да, Миша, если Андрей нигде не объявлялся, тем более дома, а написал брату, что очарован Степанидой, то… нечисто в этом деле, – не решаясь произнести слово «убийство».

– Неужели Ганина ради денег избавлялась от претендентов на руку?

– В этом я вижу самое разумное объяснение исчезновения Хазина.

– Не думаю, чтобы госпожа Ганина размещала объявления в дальних от столицы городах.

– Выборг, Новгород, Олонец, Псков…

– Нет, – перебил Михаила Орлов, – Псков можешь вычеркнуть.

– Да, вы правы, Степанида из Псковской губернии и я тоже не думаю, чтобы так рисковала, тогда Ревель, Рига.

– Это более похоже на правду.

– Если так пойдёт, то с каждым днём расходиться круги будут по матушке России.

– Не шути так, иначе дело никогда не завершим и до Сахалина доберёмся. Но начинать надо с местных, вот я мучаюсь вопросом: неужели вдове никто не помогал?

Из рассказов местных складывалась довольно интересная картина – Степанида и при живом муже имела полюбовников, а после смерти, так не один из наёмных работников не избежал хозяйской постели.