Игорь Москвин - Петербургский сыск. 1874—1883

– В этом вы, Николай Александрович, пожалуй, правы, чувствую, что в этом деле нам без посторонней помощи не разобраться. Степанида Ганина, это женщина, которая найдена среди сгоревшего дома, была пришлой, но довольно общительной, детей держала в строгости. Куда нас приведёт следствие одному Богу известно, а сыскная полиция сможет быстро получать интересующие сведения со всей России.

– Я попрошу помощи, господин Путилин не откажет, тем более, что распоряжением министра сыскная полиция обязана, по требованию губернских властей, оказывать содействие в следствии.

На том и порешили.

После обеда прибыла телеграмма от исправника Санкт– Петербургского уезда полковника Ридингера и сразу же дежурным чиновником представлена начальнику сыскной полиции Путилину.

Иван Дмитриевич надел очки. В последнее время глаза ослабли, и пришлось обращаться к доктору. Внимательно прочитал телеграмму, отложил в сторону, потом вновь принялся просматривать.

– Дела, – задумчиво произнёс и, словно пробудившись ото сна, добавил, – пригласите ко мне Жукова и Орлова.

Через четверть часа в кабинет первым заглянул Михаил Силантьевич Жуков, бывший путилинский помощник, некоторое время тому занявший освободившуюся должность чиновника по поручениям.

Новоиспечённый чиновник за последние годы слегка погрузнел, лицо округлилось, небольшие усики добавили мужественности, и костюм стал сидеть более элегантно.

– Разрешите?

Путилин только кивнул головой.

Вслед за Жуковым вошёл капитан Орлов.

– Вот вы мне и нужны, господа сыскные агенты, – Миша стал более сдержанным и теперь не торопился задавать излишние вопросы, – вот, – Путилин протянул телеграмму Жукову, присевшему на стул.

После прочтения новоиспечённый чиновник по поручениям передал серую бумагу Василию Михайловичу, тот бегло пробежал глазами небольшой текст, потом более внимательно.

– Какие будут соображения?

– Какие тут соображения, – Миша пальцами помассировал переносицу, – если сейчас выедем, то, наверняка, к вечеру не только будем знать кое-что о преступлении, но, может быть, поговорим с жителями Белого Острова.

– Пожалуй, Михаил прав, – капитан Орлов поднялся со стула, взглянув на вытащенный из кармана хронометр, – стоит, однако, поспешить.

– Не смею задерживать, и не забывайте меня информировать о ходе расследования.

– Иван Дмитрич, – уже выходя из кабинета, покачал головой Жуков.

Сыскные агенты решили, что до Белого Острова быстрее доберутся на коляске, нежели, на поезде. Тем более, что ждать пришлось бы до позднего вечера, а в темноте разыскивать пристава и потом ничего невозможно будет рассмотреть на месте преступления, а значит день потерян.

Проехали сразу на пепелище, возле которого прохаживался приставленный охранять место преступления полицейский.

– Кто такие? – Вместо приветствия насупился служивый. – Только зрителёв тута и не хватало.

Видно, пристав строго—настрого приказал никого близко к пожарищу не подпускать. Чтоб ни одного любопытствующего в округе не шаталось, не то затопчут всё, а этого столичные агенты не любят.

– Где пристав? – В тон полицейскому спросил Орлов.

– В доме пастора, – более спокойным и тихим голосом отозвался служивый.

– Это где? – Миша вертел головой, словно пытался найти сам, без подсказки.

– Вон там, – полицейский показал в сторону рукой и добавил, – видите дом с зелёной крышей, это он и есть.

Исправник Ридингер с небрежно засунутой салфеткой за воротником, после сытного обеда, пил чай из большой фарфоровой чашки. Лицо и без того лоснящееся от жира в обычные дни, теперь покрылось к тому же ещё и испариной. Уж очень вкусно готовит пасторова кухарка, невозможно остановиться.

– Так вы говорите, святой отец, что госпожа Ганина была добропорядочной христианкой?

– Истинно так, – пастор улыбался и глаза при этом затуманились какой—то непроницаемой дымкой, – службы посещала с детьми регулярно, не припомню ни единого случая, чтобы не пришла. Даже в болезненном состоянии и то, дом Господен посещала, не то, что некоторые прихожане.

– Н—да, – невпопад произнёс исправник, вспоминая, что он давно не был в церкви, дома ссылаясь на недостаток времени из—за службы.

– Трое ребятишек у Степаниды было, – покачал головой священник, – неужели и они?

– На пепелище найдены три маленьких трупа, – Ридингер смотрел в окно и не видел, как пастор прикрыл глаза и, сдерживая рвотные позывы, поднёс руку к горлу, – опознать их невозможно, уж больно обгорели, но самое примечательное, – Николай Александрович, то ли не замечал состояния хозяина, то ли не обращал внимания, продолжил, – обнаружен один взрослый, но с отрубленной головой. По кольцам на руках установлено, что это несчастная мать.