Игорь Москвин - Петербургский сыск. 1870 – 1874

Четыре заклада так и не нашлись в доме убитого, за ними так никто и не пришел. Казалось, очередная стена встала на пути, снова надо начинать с новых мыслей и новых обходных дорог. Однако в книге господина Сурова оставались и три фамилии. Конечно, они могли быть просто взятыми с потолка для занесения в опись, но следовало начинать с них.

– Что мы имеем? – задал Путилин вопрос Жукову.

– На сегодня мы имеем три фамилии закладчиков, которые не соизволили явиться за своими вещами. Кроме этого мы знаем, что пропали ценности деньги.

– С деньгами понятно, номера банковских билетов разосланы и здесь мы можем только ждать: не появиться ли где? А вот с закладами сложнее.

– Иван Дмитрич, – предложил Михаил, – у нас есть описание кольца…

– Нет, Миша, пусть Милованов занимается оставшимися фамилиями, а мы с тобой навестим ювелира Меллера. Среди неотправленных писем есть к нему, так как у господина Сурова не было знакомых, не успел он сойтись в столице, а вот фамилия ювелира встречается. Может быть вел он с ним дела, ведь не все заклады выкупали, тогда остается человек, который мог приобретать украшения либо способствовать их продаже.

– Тоже верно.

– Позови Милованова.

Агент Милованов вошел сразу же, словно стоял за дверью и ждал вызова начальника.

– Присаживайся, голубчик, – Путилин осекся, он иногда забывал, что агент терпеть не мог, когда к нему так обращаются, – господин Милованов, – уже другим тоном произнёс Иван Дмитриевич, заглянув в бумагу, лежащую на столе, – у нас есть три фамилии Старый—Леонидов, Кондратьев и Иевлев. Ваше задание найти их всех и проверить.

– Кто будет работать со мною?

– Пока остаются все те, кто работал с залогами.

– Так точно, – встал со стула, – разрешите идти?

– Да, идите.

– Иван Дмитриевич, сани готовить?

– Пожалуй, – произнёс Путилин, натягивая шубу, – нам предстоит ехать к Гостиному, магазин ювелира на Перинной линии.

– Понял.

Доехали с ветерком, извозчики почитали за честь возить начальника сыска, зная что при беде он всегда не только выслушает, но и по мере сил поможет.

Остановились у самого входа.

Вывеска, из золоченых букв гласила «Ювелирный магазин Карла Меллера».

Когда вошли, звякнул приятным звуком колокольчик. Перед вошедшими Путилиным и Жуковым появился улыбчатый приказчик в строгом черном костюме.

– Господа, рады приветствовать вас в нашем магазине. Что изволите?

– Любезный, – Иван Дмитриевич расстегнул шубу, – хотелось бы повидать хозяина.

– Прошу прощения, по какому вопросу?

– Голубчик, хозяин здесь?

– Да—с, извольте сказать, по какой надобности?

– Господин Меллер здесь?

– Да—с.

– Доложи, что по сугубо личному, прибыл господин Путилин с помощником.

Приказчик поклонился и исчез за дверью, из—за которой тотчас же вышел высокий еще не старый мужчина с улыбкой на лице.

– Иван Дмитриевич, прошу простить моего Григория за то, что не узнал начальника сыскной полиции.

– Не стоит извинений, – в ответ произнёс Путилин, – приказчику простительно, я не охочь до хождения по ювелирным магазинам, моя персона занята другими делами.

– О, Иван Дмитриевич, чем могу быть полезен?

– Господин Меллер, мне бы хотелось иметь беседу, так сказать, конфедициально.

– Прошу в мой кабинет.

Просторная комната не походила на кабинет: изящные кресла, столик с витыми ножками, маленький диван с неменее красивой обивкой и воздушными ножками. Кажется, что присядешь, и он сломается под тяжестью бренного тела.

– Чай? Кофе? Коньяк?

– Не стоит беспокойства, мы пришли по неотложному делу.

– Слушаю вас, господа.

– Господин Меллер, Вы знакомы с неким Суровым?

– А как же, – и горестно добавил, – бедный Николай Степанович.

– Вы его хорошо знали?

– Увы, чисто деловые отношения, но печально, когда человек по воле другого покидает мир. Печально.

– Что Вы могли бы про него сказать?

– Я не слишком хорошо его знал, но это был человек чести. Его слово было законом, если он что—то пообещал, выполнит непременно, прошу прощения, выполнил бы.

– У Вас были общие дела?

– Увы, крупных не было, но откровенно жалею, с ним я бы непременно хотел иметь деловые связи.

– Не показывал ли Вам или не просил произвести оценку или по иной причине кольца с бриллиантами, табакерки с вензелем из камней или броши с сапфиром.

– Нет, я не занимался оценкой таких вещей, хотя постойте, – ювелир застыл с удивленным взглядом, – да, да, господа, я помогал в оценке золотого кольца с большим бриллиантом и россыпью мелких, но не Николаю Степановичу, а господину Озерскому, который хотел заложить кольцо, и просил оценить подороже, жалуясь на крайне стесненные обстоятельства. Но я не покривил душой, ибо кольцо стоило больше, чем хотел получить господин Озерский, кажется Сергей Иванович. Да, да, совершенно верно, Сергей Иванович Озерский. Если не ошибаюсь, речь шла о семисот пятидесяти рублях. Но я утверждаю, кольцо стоило гораздо дороже, и Николай Степанович только выигрывал при любых обстоятельствах.