Сергей Семипядный: маленькие и неприметные-3

***

– Гаси! – приказал Гольцов милиционеру-водителю. Он сообразил, что, подъехав к кафе на милицейском «уазике», он преждевременно обнаружит себя.

Выскочив из машины, Гольцов огляделся. А вот – пожалуйста, сидит мужик за рулём и никуда не спешит. Гольцов занырнул в салон и сунул удостоверение под нос кудрявому брюнету.

– Трогай! – приказал сходу.

– Что?! Куда? Какого чёрта?! Щас брошу все свои дела…

– Уголовный розыск! Поехали! – начал заводиться Гольцов. – Тут рядом. Вон туда. Через пять минут отпущу. Будь коммуникабельным, чтобы в обезьяннике не париться.

Сан Саныч побледнел. Уголовный розыск! Но… Однако, кажется, тут что-то не то, о чём он подумал в то мгновение, когда услыхал эти два слова – «уголовный розыск». А удостоверение, вроде бы, настоящее. Придётся ехать, куда скажут. Да, «бросать все свои дела» и… Носоглотку Сан Саныча заполнили исключительно нецензурные слова. Работаешь, крутишься, суетишься, лысея и седея не по дням, а по часам, а тут вдруг…

– Поехали, поехали! – торопит водителя Гольцов. – Что у вас там?

– Ничего. Это просто… – Сан Саныч торопится зажать кустарно изготовленный пульт радиовзрывателя в левой руке и незаметно убрать его вниз, сунув между дверцей и сиденьем.

Когда прогремел взрыв, то не только Гольцов, но и сам Сан Саныч не понял, что произошло.

– Что это?! Как это?! – задёргался Гольцов, таращась на клубы взметнувшегося огня и дыма.

– Кто-то машину какую-то… – начал Сан Саныч и мгновенно понял, кто и какую машину взорвал. Он сам и взорвал. Нечаянно. И преждевременно. Он, идиот неуклюжий, взорвал. Случайно и, вероятно, раньше времени – машину Подлесного. – Ну вот… Поехали да поехали, – пробормотал он, не умея скрыть досады.

– Да, я как раз к кафе и хотел… – растерянно пробормотал Гольцов. – Подставились бы крепко. Ладно, поехали. Второго-то, как думаете, не случится?

«Второго! – мысленно с негодованием воскликнул Сан Саныч. – Это такое дешёвенькое удовольствие – радиоуправляемое самодельное взрывное устройство! Такую цену ломят, а на практике…»

И вслух сказал:

– Второго не будет. Хорошего помаленьку.

– Что ж вы… – укоряюще произнёс Гольцов. – Может, там люди погибли.

– Люди! Конечно! – сквозь зубы процедил Сан Саныч и отпустил сцепление. Впрочем, не стоит распускать язык. И поскорее избавиться от опасного соседства. – До места взрыва, и я свободен?

– Да, пожалуй, – неуверенно проговорил Гольцов, мозг которого сверлила какая-то мысль. Но – не очень громко, как маленький червячок – ствол могучего дерева-дуба. – Хотя вряд ли… Нам ведь понятые потребуются. Да, понятым будете.

– А вы имеете право? А? Хватать вот так и – понятым?

***

Оставалось не более двух десятков метров, когда грянул взрыв. Подлесный мгновенно упал на землю и закрыл голову руками. И вспомнил о спутнице. Ну конечно, стоит столбом. И глаза вытаращила. Но, представляется, не для того, чтобы получше рассмотреть яркую картинку, а по совершенно иной причине, к прагматичности не имеющей никакого отношения.

– Ложитесь! – завопил Подлесный.

Людмила Александровна послушалась и… опустилась на четвереньки.

– Уже получается, – усмехнулся Подлесный, стряхивая с куртуазной причёски женщины нечто в форме горящего ошмётка. – Ещё несколько десятков взрывов… Стойте! – Дмитрий вскочил на ноги. – Это же моя машина! Да, там стояла моя машина! Да от неё же!.. Это же – не подлежит восстановлению! А если бы мы сели!..

– Я не хотела, – залепетала Людмила Александровна. – Дима, я не хотела взрывать. Я не думала, что это так… Не думала, что опасно… Я не думала, что взрыв будет! Дима, ведь пистолеты не должны так сильно взрываться?

– Какие ещё пистолеты? – скривился Подлесный. – Пистолеты! Про какие пистолеты вы говорите?

– Я положила не для того, чтобы взорвать! И я возмещу, Дима! Бог спас, и я обязана!..

– О чём вы? Что вы положили? Давайте помогу вам подняться.

– Пистолет. Пистолет, из которого убили жену Льва Николаича. Простите, Дима! – Людмила Александровна, поднявшись, приникла головой к плечу Подлесного.

– Положили пистолет? Куда?

– В машину, – покаянно шмыгнула носом женщина. – В багажник.

– Зачем? Откуда он у вас?

– Я всё объясню, Дима. Я испугалась. Я до сих пор её боюсь. Но раз уж родилась в рубашке, то не так… Я уже не должна сильно бояться.

– Не двигаться! Никаких движений, господин Подлесный! – прозвучал торжествующий голос, очень близко, совсем рядом. И в ту же секунду что-то однозначно жёсткое и суровое упёрлось в затылок Дмитрия. – Изготовим-ка ручки. За спину. Да, именно под браслетики.