Сергей Семипядный - маленькие и неприметные-3

– Опять вы! И снова при всех понтах ментовских – пушка, наручники… Зачем же так сильно зажимать-то? – поворачиваясь, усмехнулся Подлесный. – Я уже видеть вас не могу, пан Мистер.

И Подлесный устремил взор поверх головы Гольцова, уткнув его в спину быстро удаляющегося человека.

И тут человек обернулся, стрельнув взглядом прямо в глаза Подлесному. Ого, да это же!..

– Почему он-то не в наручниках и без охраны? – ухмыльнулся Дмитрий. – Меня стреножили, а этот… Я что-то, похоже, не догоняю.

– Вы о ком? – вскинул бровки Гольцов.

– Я о Сан Саныче, – дёрнул подбородком задержанный. – Почему он в машину садится? Куда он поехал-то, в самом-то деле?!

– Понятой? Вы его знаете? Да понятых мы найдём, не стоит беспокоиться.

– Какой понятой?! Это Сан Саныч! Это Иван Иваныч и Пал Палыч! – закричал Дмитрий.

В общем, когда смысл слов Подлесного сумел адекватно отразиться в мозгу оперработника, Сан Саныч уже ревел мотором и визжал шинами колёс. Гольцов схватил Подлесного за предплечье и поволок к подъехавшему «уазику», надеясь организовать погоню за сбежавшим «понятым».

Дмитрий Подлесный с тоской смотрел на дымящийся остов своей машины. И почему ему так не везёт? И машину потерял (не застрахованную к тому же), и в лапы (лапки) Гольцова опять попал.

И он с усмешкой проговорил:

– Меняю яркие воспоминания на свежие ощущения.

– Что? – откликнулся Гольцов. Он стоял рядом и наблюдал за процессом тушения взорванного автомобиля.

– Да я Жванецкого цитирую. Давно ли я в наручниках-то был? И вот опять…

– Что хотите этим сказать? Что снова сбежите? А вот и не получится. Уверяю вас, не выйдет. И вы всё расскажете, господин Подлесный.

– Я и не отказываюсь.

– Да? И где нам его искать?

– Опять за рыбу деньги! – состроил гримасу недоумения и досады Подлесный. – Он же у вас в руках был. Может, вы оборотень? Надо будет вашим подсказать. Уж не вы ли взорвали мою машину? А? Иначе чем объясните, что оказались сегодня тут?

– Не беспокойтесь, объяснение у меня имеется. Меня же, – Гольцов ткнул пальцем в сторону присевшей на заборчик Людмилы Александровны, – вот эта гражданочка пригласила.

– Людмила Александровна?! – поразился Подлесный. – Она вас пригласила? Зачем?

– Знает, что вас ищем. И вот… – развёл руками Гольцов и улыбнулся. – Постепенно настрой в обществе меняется. Отношение к правоохранительным органам, я имею в виду.

– Не может быть!

– Как это не может быть, если пример, свежий, налицо?

Да, пример, кажется, налицо. Подлесный непроизвольно дёрнул правой рукой, желая, по-видимому, почесать в затылке, дабы стимулировать приведение в порядок своих мыслей, однако наручники мгновенно напомнили о себе.

Подошёл пожарный и, с гаденькой улыбочкой косясь на Подлесного, сообщил Гольцову:

– В машине не только взрывчатка была. Там, между прочим, и пистолет. В багажнике. На настоящий похожий.

– Очень интересно. Спасибо. При осмотре всё зафиксируем, – удовлетворённо покивал Гольцов. – Какая, однако, неожиданность! Не так ли, господин Подлесный?

– Для вас. Но не для меня, – спокойно ответил Дмитрий.

– Ах вот даже как?! – обрадовался Гольцов. – Похоже, мы с вами начнём-таки говорить на одном языке, пан Подлесный.

– Обязательно, месье Гольцов, на одном. На англо-французско-польском, пан Гольцов. Вы сказали, вас сюда Людмила Александровна пригласила? Так? Вот сейчас у неё и спросите, как в машине оказалось оружие, из которого убили Мышенкову.

– Из которого – Мышенкову?.. Она что-то знает?

– Спросите, – пожал плечами Подлесный.

Гольцов жестом подозвал милиционера с автоматом и, кивнув на арестанта в наручниках, отправился к Людмиле Александровне. Спустя несколько минут Гольцов возвратился и поведал новость, Подлесного крайне поразившую.

– Об оружии в машине ей ничего не известно, – сообщил он.

– Что?! Как?! Людмила Александровна! – закричал Подлесный. – Вы же мне сами сказали!.. Вы же!.. Что якобы пистолет, из которого Мышенкову… Что вы – мне в багажник…

– Не впутывайте меня! Нет и ещё раз нет! И я ухожу! – вскочив на ноги, прокричала Людмила Александровна.

– И вы отпустите её?! – встревожился Подлесный.

– Людмила Александровна, задержитесь, пожалуйста, – обратился к женщине Гольцов. – Мы возьмём объяснение и отпустим.

Подлесный пришёл в страшное возбуждение.

– Она пистолет мне подсунула! Зачем-то. Я не знаю, зачем. Это, во-первых. Она что-то знает об убийстве Мышенковой! Это – два. И её – отпустить? А меня, который ни ухом ни рылом… Да это беззаконие!