Джеймс Чейз - Почему выбрали меня?

Корридона не трогало, что его игнорировали. Это забавляло его. Но их равнодушие к нему являлось предупреждающим знаком. Ему придется выбирать новую территорию, от чего он до сих пор отказывался, знакомиться с новыми людьми и создавать заново свою репутацию, прежде чем удастся подцепить кого-нибудь на крючок.

Но где выбрать место? Он задумчиво потер массивную челюсть. В Хаммерсите. Он скорчил гримасу. Это было бы на ступень или две ниже. Можно попробовать Бирмингем или Манчестер. Но там достаточно своих рэкетиров, вымогающих деньги, и это место его не прельщало. Если он постарается, то сможет найти место, где будет счастлив. Он знал, что в мрачном и влажном Манчестере он никогда не будет счастлив. Тогда Париж.

Он закурил сигарету и подозвал официанта.

Да, Париж. Он уже шесть лет не был в Париже. После Лондона больше всех других столиц мира он любил Париж. Там у него было много знакомых. Он знал, где нужно заводить необходимые связи, но сперва ему надо раздобыть денег. Бесполезно ехать в Париж без денег. Ему нужна была поддержка в течение нескольких недель, пока он не подцепит кого-нибудь на крючок. Ему также надо жить соответствующим образом. Чем солиднее будет впечатление, тем лучше. Для начала ему понадобится, по меньшей мере, две тысячи фунтов. Перед ним остановился официант.

– Большую порцию виски и содовую, – приказал он и, заметив, что к нему направляется Милли Льюис, добавил: – Принесите две порции.

Милли было двадцать шесть лет, это была крупная и красивая блондинка. Ее голубые глаза поражали своей пустотой, широкий рот был искривлен в вечной улыбке. У нее была маленькая дочь, но, не было мужа и ей приходилось выходить на улицу. Корридон знал ее уже два года. Он одобрял ее привязанность к дочери, оправдывал ее профессию и одалживал ей деньги, когда она была в трудном положении.

– Хэлло, Мартин, – сказала она, останавливаясь у стола. – Ты занят?

Он посмотрел на нее и покачал головой.

– Сейчас принесут для тебя выпивку, – сказал он. – Хочешь сесть?

Она оглянулась через плечо, чтобы убедиться, что ее заметили.

– Ты не возражаешь, дорогой?

– Не называй меня так, – раздраженно сказал он. – И садись. Почему я должен возражать?

Она села, сунув зонт в сумку под стул. На ней был серый фланелевый костюм, подчеркивающий ее красивую фигуру. Он подумал, что она выглядит достаточно привлекательной и вполне может крутиться возле “Рицы”.

– Как дела, Милли?

Она повернула к нему свое личико и засмеялась.

– Неплохо. Действительно неплохо. Конечно, не слишком хорошо, что я упустила этого американца.

Официант принес выпивку, и Корридон тут же расплатился. Милли, которая ничего не упускала, подняла глаза.

– А ты как, Мартин? Он пожал плечами.

– Да так. Как Сюзи? Лицо Милли осветилось.

– О, у нее все прекрасно. Я была у нее в воскресенье. Она уже начинает разговаривать. Корридон усмехнулся.

– Ну, раз начала, то теперь ее никогда не остановить. – сказал он. – Передай ей привет. – Он сунул руку в карман, отделил одну банкноту и, вытащив ее из кармана, протянул ей. – Купи ей что-нибудь. Дети любят подарки.

– Но, Мартин, я слышала…

– Никогда не говори мне того, что ты слышала. – Его серые глаза потемнели. – Делай, что тебе говорят, и помалкивай.

– Да, дорогой.

В дальнем углу Макс, худой, невысокий мужчина в красно-белой клетчатой рубашке и фланелевых мешковатых брюках начал играть на пианино. Макс был в клубе с момента его открытия. Говорили, что у него туберкулез, рак, но он и не признавал, и не отрицал этого. Во время войны он не служил в армии, всегда сидел в клубе и играл на пианино. Так проходили ночь за ночью, без отдыха.

Милли начала напевать мелодию, постукивая в такт каблуками.

– Он хорошо играет, правда? – спросила она. – Как бы я хотела делать что-нибудь хорошее. Например, играть, как он. Корридон усмехнулся.

– Не прибедняйся, Милли. Макс был бы рад зарабатывать столько же, сколько и ты. Она скорчила гримасу.

– Я хочу тебе кое-что показать, Мартин. Держи так, чтобы никто не видел. – Она вытащила из-под стула свою сумочку, открыла ее, достала какой-то маленький предмет и сунула ему в руку. – Ты знаешь, что это?

Корридон осторожно открыл руку. Это был кусок белого камня, по форме напоминающий кольцо с плоским верхом. Он хмуро покрутил его в руке, потом поднял голову и посмотрел на Милли.

– Где ты это взяла, Милли?

– О, я нашла.

– Где?

– В чем дело, Мартин? Не будь таким таинственным.