Джеймс Чейз - Предоставьте это мне

– Я прошу разрешения говорить, лейтенант.

– О чем это вы, сержант? – спросил Малих.

– Здесь неподалеку есть вентиляционный колодец, который соединяется с заброшенной медной шахтой. Я играл в этой шахте, когда был мальчишкой.

– А вы смогли бы проводить нас к этому колодцу? – спросил Малих.

– Мне кажется, что да. Прошло уже довольно много лет, как я не ходил туда, но, мне кажется, что все же я смогу найти его.

Малих повернулся к Сику.

– Известите Смерна о том, что происходит. Оставайтесь здесь. – Повернувшись спиной к Сику, он сделал знак Шурцу, чтобы тот следовал за ним. – А вы проводите нас, сержант.

Сержант повел вдоль берега Малиха, Шурца и солдат.

Гирланд, прислонившись к стенке грота, сидел на земле рядом с Жаном. Обе женщины и Бордингтон спали. При слабом свете свечи Жан рисовал, на плотном песке карту шахты.

– Это такое место, где трудно потеряться, – сказал он. – Эта галерея направо спускается к шахте, и она полна воды. Вот эта, налево, ведет к выходу, который находится посредине минного поля, ограждающего границу. Преимущество заключается в том, что выходя там, избегаешь вскопанной полосы земли и первого ограждения, снабженного сигнальными устройствами тревоги. Мины зарыты примерно на десять сантиметров глубины. У них имеются вибрационные детонаторы и нужно, чтобы была достаточно сильная вибрация, чтобы они взорвались. Мой друг начал пересекать это поле в восемь часов вечера. Было темно. Ему понадобилось четыре часа, чтобы пройти его, ползя на животе сантиметр за сантиметром. Он, вероятно, прополз поверх мин, но, передвигаясь так медленно и так осторожно, ему удалось выбраться живым. – Жан поднял голову и потер сильно заросший подбородок. – Нас пятеро, и по этой причине эта операция становится в пять раз трудней и опасней. В первую ночь отправятся двое, во вторую ночь еще двое и один в третью. Я отправляюсь со своей женой, а вам решать: останетесь ли вы последним или это будет Бордингтон. По-моему, будет лучше, если Бордингтон пойдет последним. Вы сможете успокоить девушку, если она начнет психовать, а Бордингтон не способен этого сделать.

Гирланд согласился с ним.

– Там имеется двойное ограждение под сильным током, но также имеется и подземный поток воды, который течет под ограждение и делает почву под ним мягкой. Если лечь совершенно плашмя на этот мягкий грунт, можно пролезть под ограждением, так как грунт оседает под тяжестью тела. Если вы дотронетесь до проволоки, разумеется, вы будете убиты током.

Гирланд скорчил гримасу.

– Это мне кажется восхитительным. А наблюдательные вышки?

– Самая ближайшая от того пункта, с которого мы начнем свое прохождение, наводится справа на расстоянии ста метров. Но слева есть другая, на расстоянии триста метров. Прожекторы обеих сторожевых вышек поворачиваясь, полностью не скрещиваются, и в этой узкой полосе тени мы и должны проскользнуть. – Жан пожал плечами и закурил сигарету от свечи. – Ведь я вам сказал, что достигнуть той стороны можно лишь при большой удаче… Нам понадобится ее много.

– Действительно. – Гирланд стал старательно изучать карту, потом стер ее, разглаживая песок ладонью.

– Но когда мы окажемся по другую сторону границы, часовые на сторожевых вышках, если увидят нас, начнут стрелять, так как мы окажемся у них на виду. Так что не может быть и речи о том, чтобы подняться и побежать. Придется ползти еще, по крайней мере, шестьсот метров, прежде чем окажешься в надежном, укрытии.

– Ну что можно об этом сказать! – воскликнул Гирланд, – Эта операция кажется мне просто проклятой!

– Но это возможно. Я видел, как она удавалась…

– Если хоть один из нас допустит ошибку, мы все пропадем. Нас всех схватят. – Гирланд задумчиво посмотрел на Жана. – Нужно, чтобы я прошел первым, Жан. У меня с собой ультрасекретный документ, который я должен отвезти в Париж. Я огорчен, но этот документ до такой степени важен, такой сенсационный и опасный, что совершенно необходимо, чтобы я доставил его лично из рук в руки…

– Никакой документ, какой бы важный он ни был, не имеет большей ценности, чем жизнь моей жены, – возразил Жан, лицо которого стало суровым. – Нет… Мы вас привели сюда… Мы пойдем первыми.

– Если вы взорветесь на мине, я уже не смогу привезти этот документ туда, куда нужно, – настаивал Гирланд. – Я вас уверяю, что он более важен, чем ваша жена. Мне очень неприятно, но это так.

– Моя жена и я пойдем первыми, – подчеркнул Жан. – Я тоже опечален. Где переходить знаю я… а не вы. Если мы не пройдем первыми, никто не пройдет. – А если мы бросим жребий? – предложил Гирланд, всегда готовый довериться судьбе.