Джеймс Чейз - С/С том 26. В этом нет сомнения. Шантаж и флакон духов. Скупщик краденого.

На следующем перекрестке я повернул направо, на Восточную авеню. Судя по карте, дом Горди должен был находиться ярдов на сто дальше, в конце улицы.

Я прибавил шагу. Дома на Восточной авеню были поскромнее и не так ярко освещены. В следующую секунду я чуть не налетел на человека, появившегося мне навстречу из сумерек, за которым бежала собака. Это был Криден, высокий, крепкий мужчина шестидесяти лет.

Жители Истлейка считали его чем-то вроде местного царька. Состоянием он не намного уступал Чендлеру и жил в доме, который стоил вчетверо дороже моего. Он ездил в «роллс-ройсе», а его жена Мейбл в «бентли». Хотя они держались с несколько чрезмерной важностью и не пользовались всеобщей приязнью, с ними общались многие, потому что они щедро принимали гостей.

Он остановился, глядя на меня с чуть раздраженной улыбкой на раскрасневшемся лице.

— Привет, Стив! Куда вы направляетесь?

— Вышел прогуляться, хочу кое-что спокойно обдумать, — ответил я. Встреча пришлась очень некстати.

— Да, при ходьбе лучше думается, а я прогуливаю собаку. Мейбл купила ее себе, а возиться с ней приходится мне. — Он громко рассмеялся. — Когда же вы соберетесь к нам?

— Когда пригласите. Сейчас Линда в Далласе, так как ее мать заболела.

— Неужели? Очень жаль. Столько сейчас болеют. Значит, вы остались один?

— Да, хоть поработаю как следует.

— Должен сказать, что журнал ваш превосходен, Стив. Я читаю его от начала и до конца. Ну, не буду вас задерживать. Я скажу Мейбл, чтобы она позвонила вам. Нам следовало бы встречаться чаще. — Он по-прежнему говорил это громким голосом. — Нагнувшись, он погладил своего спаниеля. Жаль, что поблизости не оказалось фоторепортера, получился бы хороший снимок для светской хроники. — До свидания, Стив. — Он важно кивнул мне и двинулся дальше.

Я проводил его взглядом.

Случайность? Сначала я натыкаюсь на Фрэнка Латимера, теперь на Марка Кридена. Согласно заметкам Уол-ли, супруги обоих этих джентльменов воровали в универмаге «Белком». Меня очень интересовало, не возвращался ли Криден от Горди и заплатил ли выкуп за компрометирующий его жену кусок пленки.

Я пошел дальше. Потребовалось некоторое время, чтобы найти дом Горди. Он стоял, отступя от улицы ярдов за двести от служебного входа в универмаг. Супермагазин был погружен в темноту, но в доме Горди за окном первого этажа желтовато светилась лампа под абажуром.

Я прошел к крыльцу по дорожке между запущенных кустов роз. Я нажал кнопку и в доме зазвенел звонок. Потом наступила тишина.

Я слегка вспотел, а руки стали холодными и липкими. Сердце билось неровно. Я знал, что поступаю безумно глупо, давая деньги шантажисту, но иначе оставалось идти только в полицию, а это было слишком опасно для Линды и для меня, хотя я и придержал статью о Шульце. Чендлер мог узнать об этой беспричинной, идиотской краже, и тогда моей карьере пришел бы конец.

В доме было тихо. Я позвонил вновь. У меня появилось неприятное ощущение, как будто кто-то наблюдает за мной, и я оглянулся на дорожку, ведущую к дому.

По-прежнему никакого ответа. После короткой нерешительности я осторожно взялся за ручку двери, повернул и нажал. Дверь отворилась. Я заглянул в маленькую прихожую. Свет, струившийся из полуоткрытой двери в гостиную, освещал поношенное пальто и еще более поношенную шляпу на вешалке.

Я боялся, что какой-нибудь прохожий может увидеть меня, поэтому я быстро шагнул внутрь и закрыл за собой дверь. Меня интересовало, один живет Горди или же он женат, а если у него есть жена, то знает ли она, что он шантажист.

— Горди?

Я подождал.

Слышался лишь гул холодильника, больше ничего не нарушало тишины.

— Горди!

Я приблизился к двери в гостиную, постучал и открыл ее.

Сколько раз подобная сцена была описана в романах, сколько раз я видел ее по телевизору!

Запущенная комната, выцветшие обои на стенах, безобразная обшарпанная мебель, дешевые вытертые ковры. На стене висели две плохие репродукции пейзажей Ван Гога, на полке несколько потрепанных дешевых книжонок в бумажных обложках, телевизор, полупустая бутылка скотча, а на камине французская кукла с наклеенными кудрявыми волосами. Здесь имелось все, что связывало с понятием «дом», но это место не было домом.

Как зачарованный, смотрел я на ужасающий реквизит этой унылой, угнетающей сцены.

Джесс Горди сидел лицом ко мне, с руками на подлокотниках кресла. Кровь пропитала его рубашку и поношенный серый пиджак. На полу у его ног тоже была кровь, один ботинок стоял в небольшой лужице крови.