Инна Бачинская - Потревоженный демон

— Галаган назвал себя незаметным человеком. Он действительно так считал или это поза?

— Он действительно так считал. Я думаю, он был мудрым человеком.

— А почему он не женился?

Эмилий Иванович рассмеялся:

— По-твоему, мудрый человек должен непременно жениться? По-моему, как раз наоборот. Говорят, мудрецы остаются холостыми. И уходят в пустынь, образно выражаясь.

— Слава богу, мудрецов немного, — фыркнула лиса Алиса, — а то человечество бы вымерло. Слушай дальше, Эмик. «Жизнь — вечный перекресток и нитки дорог. Познание и открытие — радость».

— Снова творчество!

— «Жизнь — книга, я не могу оторваться, мне интересно, что будет в следующей главе. Я пишу ее в соавторстве с… не знаю, как назвать его: Бог, судьба, провидение?» Знаешь, я об этом тоже думала! Жизнь — это книга.

— Или рассказ, — сказал Эмилий Иванович.

— Или рассказ, — вздохнула лиса Алиса. — «Я заглядываю в себя, как в колодец — со страхом и любопытством: что там? Вода? Пустота? Клад?»

«Как мудро кто-то определил, что человек не знает своего времени и конца…» Представляешь, Эмилий, если бы мы знали, когда умрем? Ни о чем другом и не думали бы, правда?

— Правда.

— «Можно ли встретить своего человека на жизненном пути или это безнадежная затея? Не знаю, не знаю… Взаимопонимание — штука сложная». Эмик, мы с тобой это обсуждали, помнишь? Просто удивительно, насколько Галаган созвучен с нашим временем, он говорит о тех же вещах… Так можно встретить своего человека или нельзя?

Эмилий Иванович коротко взглянул на девушку, вытянул губы трубочкой, положил фарш на круглый лепесток рисового теста. И только тогда ответил:

— Я думаю, можно. Я надеюсь, что можно…

— И я надеюсь! — Она потянулась за конфетой, и Эмилий Иванович проворно шлепнул ее по руке.

— Эмилий, не будь занудой!

— Испортишь аппетит, — строго сказал Эмилий Иванович.

— Не испорчу! Одну!

— Только одну. И накрывай на стол. Не забудь соевый соус.

— Есть! — вскочила лиса Алиса.

Они встречались каждый день, по вечерам после работы, а в свои выходные лиса Алиса с утра сидела в губернской канцелярии, тем более там было весело и дым стоял коромыслом — студенты Федора дружно копались в старых документах, раскладывали их, сортировали, зачитывали вслух и комментировали. От гама в ушах звенело, но было хорошо. Иногда появлялся директор музея, человек ответственный и строгий, стоял молча на пороге, наблюдал, качал головой, потом вызывал Эмилия Ивановича, призывал к бдительности и всячески зудел. Почти каждый день приходил Федор Алексеев с торбой из «Магнолии» — бутербродами и кофе на всю команду. Они пили кофе и общались.

А потом они шли домой — Эмилий Иванович и лиса Алиса, — и он готовил ужин, а она читала вслух. Однажды Эмилию Ивановичу пришло в голову, что это гармония, и он готов до конца жизни готовить борщи и дамплинги, а она пусть сидит с книжкой и читает вслух. Иногда лиса Алиса оставалось у него до утра. Они слушали музыку, смотрели кино и много говорили. И все! Вы не поверите, но больше ничего! Они обсуждали фильмы, спикеров, читали вслух. Иногда цапались, иногда едва не доходило до драки. Эмилий Иванович хотел предложить ей перевезти вещи, в смысле переселиться, без подтекста, ну… как квартирантке, и вдвоем веселее, только задаром, в смысле, у них маленькая квартира, тесно, а у него хоромы, и провожать не надо, но он стеснялся — а вдруг она не так поймет, вдруг подумает, что он захочет воспользоваться ее… ее… беспомощностью. Хотя какая там беспомощность! Лиса Алиса была воином и, не задумываясь, лезла в драку. Из них двоих скорее он был беспомощен.

Спикеры подначивали его, шутили и оттягивались, как могли; Карабас-Барабас прямым текстом спрашивал, как ему удалось… гм… это самое, как он посмел покуситься на святое для всякой девушки и как оно вообще в принципе. Часто деретесь? Или консенсус? Эмилий Иванович багровел и начинал заикаться, отшучивался, что у них дружба и ничего, кроме дружбы. Ну, деремся иногда. Ага, ври больше, отвечал Карабас-Барабас, знаем мы эти дружбы.

Ирина сказала: «Я очень рада за тебя, Эмочка», и Эмилий Иванович вспыхнул и снова повторил, что они друзья. Ирина поверила и не удивилась, кивнула и сказала, что, конечно, друзья, но она же тебе нравится, Эмочка, да и она не ходит, а летает последнее время. «Она и я… — пробормотал Эмилий Иванович, — подумай сама, Ириша. — Он растерянно смотрел на Ирину, ожидая утешений и заверений, что все будет хорошо и чудеса еще случаются. — Она такая красавица, — сказал он, — а я… и внешность сомнительная, и толстый». Ирина, всплеснув руками, бросилась его защищать: «Ты с ума сошел, Эмочка! Ты умница, ты порядочный, ты добрый… Ты цены себе не знаешь! Да таких, как ты, днем с огнем не найти, и, поверь, наша лисичка тебя не выпустит! Из лап! Ей же главное — поговорить, а ты единственный, кто говорит с женщиной, не раздевая ее глазами. Ну, почти».