Нил Уайт - Игра на выбывание

Лицо у Гранта покраснело, однако он продолжал молчать. Сэм переглянулся с Шарлоттой, та лишь пожала плечами. Оба встали.

– Увидимся, Грант, – бросил Сэм и повернулся, будто собираясь уходить, но потом замер. – Нет, извините – не увидимся. Потому что вы за решеткой, а я на свободе.

– Я все равно с вами, – голосом полным холодной злобы процедил Грант. – Учтите.

– Каким образом? – парировал Сэм. – Только не говорите, что телепатическим путем. – Он фыркнул. – Глупости.

– Знаете, когда я сильнее всего ощущаю свою власть? – спросил Грант.

– Где уж мне? Просветите неразумного.

– Садитесь. Поговорим.

Сэм сделал вид, будто колеблется, но потом все же сел. Шарлотта опустилась на соседний стул.

– Только учтите, терпение у нас заканчивается.

Оба устремили оценивающие взгляды на Гранта, тот в ответ сердито смотрел на них. Сэм его порядком разозлил.

– Вас когда-нибудь предавали? – спросил Грант. – Если такое случается, любой разозлится на виновного. Возможно, моя злость повлияла на то, как и о чем я разговаривал с вами в прошлый раз.

– Кто вас предал? – спросил Сэм.

– Вы понятия не имеете, что такое убийство, – произнес Грант.

– Вы же только что о предательстве говорили.

– В нашем случае это одно и то же. Скажите, каково это, по-вашему, – убивать?

– С чего вы взяли, что у меня вообще есть мнение на эту тему?

– Наверняка есть. Уверен, всем когда-то приходили в голову такие мысли. И вы тому яркий пример – вы прямо сейчас хотите убить меня, я же вижу. Единственное, что вам мешает, – вы считаете, что такое поведение вас недостойно. Но вам бы все равно не понравилось.

– Почему вы так уверены? – спросил Сэм. – А вот мне кажется, я бы получил огромное удовольствие.

– А вот и не получили бы. Планировать, вспоминать – одно дело. Волнует предвкушение, а когда все произойдет, вы будете слишком поглощены делом, чтобы наслаждаться. Так что никакого удовольствия – включается адреналин, вдобавок возникает ощущение, будто вы просто наблюдаете со стороны, и все это происходит не с вами. Отсутствует это чувство только до и после. А убийство – просто способ добиться какой-то цели.

– Если так, когда же вы ощущаете свою власть?

– Для этого нужно взять кого-нибудь с собой.

Сэм вздрогнул. Он снова вспомнил ночь, когда арестовал Гранта. Тот был гораздо моложе, чем сейчас, а Сэм, в свою очередь, – неопытнее. Грант улыбнулся.

– Вы ведь уже тогда заметили, – сказал он Сэму. – Когда я оставлял свое маленькое послание, а вы меня застигли. Вы с самого начала знали, что в кустах прятался еще один человек.

– Неправда, – ответил Сэм.

– Уверены? Я помню, как вы на меня смотрели. У вас тогда от страха фонарик в руке трясся, но тут вы услышали какой-то звук и отвернулись. Луч вашего фонаря дернулся в ту сторону, а потом вы снова направили его на меня, чтобы не сбежал. И что же вы услышали? Шорох кустов? Шаги? Может, вы впопыхах решили, что это просто птица или ветер? – Грант засмеялся. – И на суде ничего не сказали. Вы были похожи на испуганного маленького мальчика. Вас спросили, был ли я в кустах один. Помните, что вы ответили?

Сэм сглотнул.

– Естественно, помню, потому что я тогда ответил чистую правду и ничего, кроме правды. В кустах никого не было, только вы. Я никого не видел. Не было никаких доказательств, что там прятался кто-то еще.

– Доказательств? Предъявить доказательства требуют виновные, а невиновные их отрицают. Значит, вам, полицейским, обязательно нужны улики? А где же ваше хваленое чутье, интуиция? – Грант снова постучал себя по голове. – Но вы наверняка не забыли этот шорох и вспоминаете его всякий раз, стоит вам услышать мое имя. – Грант прищурился. – Когда я вышел к вам и опустился на колени, очень хорошо видел, как вы вздрогнули и покосились на кусты. Вы услышали то же, что и я. Движение. Только я знал, что означают эти звуки, а вы – нет.

– В кустах никто не прятался.

Грант небрежно отмахнулся:

– Вы бы все равно не признались. Вы же герой, поймали монстра. Так зачем все портить и признаваться, что изловили не всех?

– Новую тактику пробуете, Грант? На этот раз отвлекающий маневр? Вы просто надеетесь облегчить вину. Спрашивается, зачем? Думаете, вам срок сократят? Дайте угадаю – попытаетесь убедить всех, что напрасно вас считают негодяем, а виноват во всем другой человек, который и сбил вас с пути истинного.

– В том, что я негодяй, даже не сомневайтесь. Причем самый отпетый из всех. Меня заводит, когда я заставляю других делать то, чего я хочу. – Грант осклабился. – Наблюдать, как некогда обычный человек, которого тебе удалось привлечь на свою сторону, исполняет твои фантазии, – вот это мне по вкусу! Тогда я получаю все – и предвкушаю, и наблюдаю подготовку, и слежу за самим моментом, потому что так ничто меня не отвлекает и не портит ощущения. А потом вспоминаю. Но лучше всего то, что я заставляю другого человека расти, меняться. Это очень приятно. Вот что я называю властью, мистер Паркер.