Колин Маккалоу: Блудный сын

Поделившись своими тревогами с отцом, Милли испытала такое облегчение, что ее голос теперь звучал едва ли не радостно.

— Вот дрянь! Ты знаешь симптомы, Милли?

— Такие же, как и при отравлении любым ядом, парализующим нервную систему, пап. При инъекции дыхание замедляется вплоть до полного паралича грудной клетки и диафрагмы. Будучи проглоченным, тетродотоксин вызывает тошноту и рвоту, слабость и после — проблемы с дыханием. Продолжительность симптомов зависит от дозы и от того, насколько быстро началось удушье. О, я забыла: при проглатывании еще начинаются сильнейшие конвульсии. — Милли подошла к двери.

— Я увижу тебя в субботу вечером?

— Мы с мамой ни за что это не пропустим, солнышко. Как Джим?

— В порядке! И спасибо, пап! — Донесся издалека ее голос.

На улице — снег и лед, а значит, в Холломене относительно спокойно. Патрик шел по бесконечным коридорам окружного управления, пребывая в уверенности, что застанет Кармайна в кабинете — погода не способствовала уличным преступлениям, и даже чернокожие активисты были с этим согласны.

«Шесть дочерей, — размышлял он, вышагивая, — доставляют ничуть не меньшую головную боль, чем шесть пацанов». Хотя, будучи еще Патриком — младшим, он вовсю доказывал, что мальчики — гораздо хуже. Он и сам был таким: ничто на свете не могло заставить его принять душ.

Но наисильнейшей головной болью Патрика всегда была Милли; наверное, потому что она оказалась еще и самой умной из его дочерей. Как и остальных, ее отправили учиться в школу Святой Марии для девочек, руководство которой в случае необходимости обращалось за помощью к школе Святого Бернарда для мальчиков. Тогда же, более восемнадцати лет назад, в сентябре 1950‑го — как же давно это было! — из Южной Калифорнии туда прибыл особый ученик — пансионер, мальчик, чей интеллект просто зашкаливал. По совету священника, выпускника школы Святого Бернарда, родители отправили сына в Холломен для завершения школьного образования. Из лучших побуждений. Они были афроамериканцами из южного штата и желали, чтобы их единственный ребенок обучался по «северным» стандартам. Отец Гаспари высоко ценил их приверженность к католицизму — мало кто в те времена отличался такой религиозностью. Так Джим Хантер, почти пятнадцати лет от роду, приехал, чтобы поселиться с братьями из Святого Бернарда, — гений Джеймс Кейт Хантер.

Они с Милли встретились на школьных танцах, время проведения которых совпало с ее пятнадцатым днем рождения; Джим был на несколько дней старше. Впервые Патрик и Несси услышали о нем от Милли. Дочь спросила, можно ли ей пригласить пансионера Святого Бернарда к ним, отведать домашней еды. Цвет его кожи поверг родителей в шок, но они все же с гордостью отметили либерализм своего чада, приняв ее интерес к мальчику как доказательство того, что Милли выросла и начала осознавать отношение американцев к разным расам и вероисповеданиям.

Обед вышел поистине удивительным: гость говорил с Патриком исключительно о его работе, причем не поверхностно и голословно, а основательно, проявляя больше познаний в данном предмете, чем большинство трудящихся на этом поприще. Патрик в те годы еще прокладывал свой путь в судебной экспертизе и охотно признал, что разговор с Джимом Хантером дал ощутимый толчок к дальнейшим поискам.

Еще обед принес им поразительное открытие. Оба — и Патрик и Несси — заметили это одновременно: как блестели глаза Милли при каждом взгляде на Джима — а смотрела она на него практически постоянно. Не зарождающаяся любовь, нет. Слепое обожание. Нет-нет-нет! Такое невозможно было допустить! И не из-за расовых предрассудков, которых не существовало. Эти отношения — вот что повергало их в ужас. Такое не должно было случиться! Однако каждый взгляд Милли на Джима говорил: уже случилось.

Не прошло и недели, как Джим с Милли стали главной темой для разговоров в Холломене. Патрика и Несси одолевали своими советами бесчисленные родственники. Милли и Джим были парой, причем весьма пикантной! Как же такое могло случиться, когда они учились в разных школах, а учителя были столь же негативно настроены, как и все остальные? Не из-за расовых предрассудков! Из страха, что эти отношения разрушат жизни обоих. Детей надлежало отдалить друг от друга, ради их же благополучия.

Дополнительные расходы стали тяжелым бременем, но Милли все же забрали из школы Святой Марии и перевели в дневную школу Дормер, где обучались в основном дети профессоров Чабба и других состоятельных жителей Холломена. О таком месте родители пятерых дочек, с шестой на подходе, не смели даже мечтать, но ради благополучия Милли все пошли на жертвы.