Нина Васина - Правило крысолова

Когда я наслаждалась лебединым рассветом, моя бабушка заняла очередь к начальнику следственного отдела района и высидела ее — с шести десяти до девяти сорока пяти. В своем молчаливом упорстве она гордо восседала сначала на улице, на ступеньках, подложив под себя вырезанную от посылки картонку, а потом — в приемной, нагоняя на секретаршу начальника следственного отдела беспокойство и раздражение.

Бабушка была одета в выходное свое пальто — нежно-персикового цвета, с рыжей опушкой из меха лисицы по низу широких рукавов. Ее узкие остроносые ботинки на каблуках с высокой шнуровкой, небольшая шляпка и прозрачный длинный шифоновый шарф в черно-вишневых тонах (под цвет темно-красных перчаток) привлекали внимание всех вновь пришедших к главному следователю нервных посетителей, успокаивая их, по крайней мере, минут на пять-шесть. Столько времени и надо было, чтобы в довершение к вышеперечисленному рассмотреть еще старинный ридикюль бордового цвета с позолоченной цепочкой и восемь массивных перстней, надетых на пальцы поверх перчаток.

Самые дотошные оставляли напоследок разглядывание бабушкиных очков в тонкой золотой оправе, но на это решались не все, потому что за стеклами очков их поджидали решительные насмешливые глаза, а решительный взгляд бабушки, да еще с оттенком насмешки, выдержит не каждый, особенно мужчина. Картонка с какими-то надписями была явно не к месту, но бабушка относилась к ней бережно, следя, чтобы уж совсем обалдевшие и любопытные граждане не могли прочесть надписи.

Войдя в кабинет, бабушка степенно осмотрелась. Поначалу ее внимание привлекли графики роста раскрываемости преступности, и она, подойдя поближе, стала изучать ежемесячные кривые под стеклом на стене. Что-то дописывающий начальник следственного отдела, не обнаружив посетителя на стуле напротив себя, огляделся и задержался взглядом на высокой седой женщине в оранжево-красном, считывающей показатели с графиков.

— Прошу.

— Минуточку, — строго проронила бабушка. — В прошлом месяце у вас процент раскрытых преступлений по особо тяжким был ниже, чем в позапрошлом. А по изнасилованиям выше Можете объяснить это психологически?

Справившись с накатившим беспокойством, начальник рассмотрел бабушку повнимательней, прикинул, что на проверяющую из генеральной прокуратуры она не похожа, достал пачку сигарет и закурил, приготовившись к настойчивости умственно потревоженной общественницы или ищущей справедливости родственницы какого-нибудь правонарушителя.

— Это только дело случая, — ответил он между первой и второй затяжками. — Самих преступлений бывает разное количество. Весной и, как ни странно, осенью количество изнасилований увеличивается.

— Что вы говорите?.. — Бабушка заинтересовалась, присела к столу, осторожно приладив картонку на полу у стула. — Весной — это понятно, обострение рецепторов осязаемости…

— Да каких там рецепторов, — отмахнулся начальник. — Теплеет, и девчонки ноги и шеи открывают до пупка, вот вам и объяснение.

— Позвольте, а что же происходит осенью?

— А осенью озабоченные мужики бесятся в предчувствии пяти месяцев закрытых ног. Это чисто по психологии, если не брать в расчет маньяков. У них другая психология, вне времен года.

— Потрясающе!.. — Бабушка с искренним восторгом уставилась на мужчину напротив.

Начальник под ее взглядом медленно затушил сигарету, поправил галстук, пригладил остатки волос, постарался втянуть живот, а когда этого не получилось, положил локти на стол, подавшись к ней, закрыв тем самым нижнюю объемную часть тела.

— Оставьте заявление у секретаря. — Он нацелился ручкой в календарь. — Скажите вашу фамилию, вам перезвонят. Я возьму ваше дело на контроль.

— Благодарю, я бы никогда не позволила себе беспокоить столь важного начальника. — Бабушка сняла очки. Щелкнули складываемые дужки и стукнулись о перстни. — Но дело совершенно не терпит отлагательства. Понимаете, у меня через три дня кончаются скидки в похоронном бюро “Костик и Харон”. Двадцать процентов от двенадцати тысяч восьмисот рублей — это, знаете ли, для пенсионерки большие деньги.

— Двадцать процентов? — заинтересовался еще ничего не понимающий главный следователь и машинально достал калькулятор. — От двенадцати восемьсот это две тысячи пятьсот шестьдесят рублей. А что стоит почти тринадцать тысяч?

— Минимальная сумма на похороны.

— И чем я могу помочь?

— Если вы разрешите похоронить моих близких в течение этих пяти дней, то я смогу воспользоваться скидкой, а если нет — это будет для меня очень огорчительно, уверяю вас, очень. Вы совершенно верно посчитали, это две тысячи пятьсот…