Нина Васина - Красная Шапочка, черные чулочки

Нина Васина

Красная Шапочка, черные чулочки

Анонс

Девочка с необычным именем Нефила отправляется в гости к бабушке. Как в доброй старой сказке, на ней - красная шапочка, в руке - корзинка с пирожками. Серого волка девочка не встречает, но зато натыкается в лесу на двух странных субъектов, один из которых тяжело ранен и вскоре умирает. А его приятель, увидев Нефилу, предложил ей... выйти за него замуж, согласившись любезно подождать, пока девочка окончит школу. А что, подумала Нефила, почему бы не выйти? И вышла. Красивый и богатый муж - что еще нужно вчерашней школьнице? Но, как вскоре выяснилось, ее супруг, которого зовут Гамлет, решает для себя вопросы в духе: быть или не быть - он должен срочно достать очень крупную сумму денег, иначе есть риск погибнуть в самом расцвете сил. Но одному ему, без помощи Нефилы, с этой проблемой, конечно, не справиться...

Выражаю свою благодарность

и восхищение Игорю Акимушкину,

написавшему любовный трактат

о пауках, который надоумил меня

переосмыслить зрительное

восприятие приятного и отвратного.

Паука слегка придави и положи в изюминку или кусочек масла либо хлебного мякиша - и пилюля готова! От всех болезней она помогает. Врач Уотсон, 1750 г.

Свадебную ткань привезли только к трем часам дня. Самолет опоздал. Я была спокойна, как дохлая рыба - просто валялась в гостиной на диване с десяти утра (назначенное время бракосочетания), пила мартини, ела виноград и красную икру. На мне были черные ажурные чулки, красные туфли на тончайших каблучках, черный кружевной лиф, выгодно выпячивающий мою грудь наружу, и алые шелковые трусы-юбочка. Без четырех метров мадагаскарского шелка я наотрез отказывалась слезть с дивана - не то что надеть на выбор любое платье из трех срочно доставленных из салонов для новобрачных.

- А мы не будем нервничать, - сказал жених. - Мы будем вспоминать нашу первую встречу. - И глаза у него при этом стали задумчивые-задумчивые.

У меня отменный жених - высок, красив собой, богат, а что самое главное - ценит в человеке принцип. Вот сказала я, что пойду под венец только в мадагаскарском шелке и что это для меня принципиально, и теперь нужно вывернуться наизнанку на этом диване, стараться не смотреть на огромные воздушные облака свадебной роскоши, развешенные в гостиной, плеваться косточками и терпеливо ждать исполнения желания. Чтобы не потерять легкий - почти незаметный - оттенок уважения в его глазах.

- Нет, ты не подумай, я понимаю, что этот самый шелк обязательно красив и, если судить по цене, стоит дороже золота, но птичка моя, ей-богу, я одну тряпку от другой отличаю только по цвету. Может, для разрядки, примеришь парочку браслетов и колье?

- Невозможно, - покачала я головой. - Никак не возможно. На фоне такого шелка бриллианты смотрятся, как осколки хрусталя.

- Знаешь, если бы я мог взглянуть хотя бы на лоскут этого загадочного шелка. Тебе, конечно, видней...

- Я сама его никогда в глаза не видела.

Мой великолепный жених обошел диван дважды, потом склонился надо мной в своем черном смокинге, и от напомаженных волос потянулась струйка горького запаха. Сильными ухоженными пальцами он поправил бретельку лифа, щекотно тронул кудряшку у виска, провел указательным пальцем по моей верхней губе.

- Не сейчас! - отвернулась я.

- Ты хочешь сказать, что никогда не видела ткань, за которую я отвалил столько денег?

- Никогда. Это же мечта. Это как алые паруса, понимаешь?

Я вглядываюсь в его лицо. За три дня, которые прошли между его окончательным предложением и нашей свадьбой, я узнала о нем слишком мало.

- Алые паруса - это я понимаю. Хотя мне у Грина больше нравится "Крысолов", - кивает мой суженый и замечает: - Но я понял про мечту. Я не дурак.

Какое облегчение! - он читал Александра Грина.

Три дня назад, ранним розовым утром, когда мы с Авоськой праздновали мой выпускной, на смотровой площадке Воробьевых гор с визгом затормозил изрядно замызганный джип. Из него сначала вышел огромный человек в строгом черном костюме и с красной бабочкой на шее. Человек этот с удивительно отсутствующим выражением лица смотрел перед собой светло-серыми, почти бесцветными глазами. Он медленно открыл заднюю дверцу - выкатился веселый рыжий толстяк, сразу же начавший прихлопывать в ладоши и веселиться с упоением давно не гулявшего пуделя. За ним показался другой весельчак высокий брюнет в белом льняном костюме: одной рукой он изобразил приветствие, а другой - с трудом вытащил за собой тяжеленный букет роз, как упирающуюся козу.