Патриция Вентворт - Часы бьют двенадцать

— Боюсь, я не в том настроении.

Лидия подняла брови, выкрашенные соответственно ресницам.

— Странно, дорогой! Как, по-твоему, выглядит Филлида?

Если она рассчитывала вывести его из себя, то не добилась результата.

— У меня не было возможности рассмотреть ее как следует.

Лидия метнула на него быстрый взгляд.

— Тогда я скажу тебе. Она слишком худая и бледная. Филлида несчастлива — она тоскует и связана по рукам и ногам. Что ты намерен с этим делать? Можешь подумать над ответом, пока я поговорю с Дики. Только не ударь меня ножом в спину, потому что это испортит парчу. К тому же я не могу умереть, пока не внесу подоходный налог и квартплату.

Последние слова Лидия бросила через плечо. Она едва успела закончить фразу, как Дики обратился к ней:

— Слушай, красавица, ты должна поговорить со мной, пока тетя Грейс занята с Фрэнком.

Эллиот заговорил с Брендой, выглядевшей надутой и оскорбленной. Чтобы обидеть ее, требовалось так мало, что в других обстоятельствах он не стал бы из-за нее беспокоиться, но сейчас ему приходилось говорить и притворяться заинтересованным, лишь бы не казаться отвергнутым супругом, неизвестно почему задержавшимся на сцене. Эллиот преуспел в этом до такой степени, что расслабившаяся Бренда сообщила о свеем намерении вступить в женскую полицию.

— Отличная идея!

Она уставилась на него.

— Что ты имеешь в виду, Эллиот?

— Только то, что сказал — что это великолепная идея.

— Ну, я не уверена, что сделаю это или даже что мне этого хочется. Но если женская полиция необходима, значит, им нужен персонал, А в таком случае я считаю своим Долгом туда завербоваться.

— Уверен, что тебе это доставит удовольствие.

Светлые глаза агрессивно блеснули между столь же светлыми ресницами. «Почему, черт возьми, она их не красит?» — с тоской подумал Эллиот и тут же вспомнил об эпическом скандале, который разразился, когда Лидия предложила Бренде это сделать. Филлида рассказывала ему об этом. Он словно слышал эхо ее голоса… Усилием воли Эллиот заставил себя слушать Бренду, гневно отвергавшую любое предположение насчет удовольствия.

Тем временем Дики говорил Лидии:

— Полагаю, тебе известно, что у меня усиливается сердцебиение каждый раз, когда я тебя вижу.

— «Сердцебиение», сочинение Ричарда Парадайна, — усмехнулась Лидия. — Как жаль, что ты не можешь изложить свои чувства в стихах. Это быстро привело бы тебя в нормальное состояние, А я бы с удовольствием получила в подарок сборник стихотворений, посвященных мне, в белом кожаном переплете с золотым тиснением и с надписью внутри: «Посвящается Лидии» — или, может быть, просто «Посвящается Л… »

— Критики начнут изощряться над «Л… » Как насчет «Лидии, которую я обожаю»?

— «Потому что она никогда не бывает занудой», — закончила Лидия. — Какую женщину ты бы предпочел, Дики, — безобразную, но занятную или красивую, но скучную? Я еще не решила, какой вариант выбрать для себя.

— Тебе незачем решать — ты и так взяла лучшие компоненты из обоих вариантов.

Лидия послала ему воздушный поцелуй.

— Спасибо, дорогой. Слышать такое тем более приятно, потому что это неправда. Если бы не мои волосы, цвет лица и крашеные ресницы, я была бы всего лишь младшей сестрой Айрин. «Невзрачная малышка, но это не ее вина, поэтому мы должны быть к ней добры». Это пошло бы на пользу моему моральному облику, так как мне просто пришлось бы придерживаться семейных добродетелей — единственного убежища для дурнушки.

У Дики слегка закружилась голова. Так бывало всегда, когда Лидия на него смотрела.

— Хочешь, я сделаю тебе предложение, пока ты будешь есть индейку? — осведомился он. — Судя по всему, ты клонишь именно к этому.

— Не знаю, — задумчиво промолвила Лидия. — Для меня это явилось бы еще не изведанным опытом. Правда, мужчина однажды признался мне в любви, когда мы ели суп с пряностями — он задохнулся, не окончив фразу, и два не умер. Это было не слишком приятно — к тому же мой суп остыл, пока я хлопала его по спине. Так что лучше не надо. Мне бы не хотелось испортить индейку.

Филлида сидела между Албертом Пирсоном и Марком Парадайном. Беседа с Албертом была скорее поучительной, чем увлекательной. Он всегда был готов сообщить расстояние от Земли до Сатурна и от Коломбо до Сингапура, точное количество витаминов в новом маргарине или подробные сведения о происхождении угля и изобретателе стали, но обилие информации, преподнесенное в подобной манере, лишало ее малейших признаков интереса. Долгая практика помогала Филлиде улыбаться и пропускать поток сведений мимо ушей.