Патриция Вентворт - Дело закрыто

Хилари отправилась дальше, воодушевленная и окрыленная. Узнав у миссис Смит адрес миссис Эшли, она наверняка выведает у той что-нибудь, что поможет Джефу. Узнать что-то у миссис Томпсон она даже и не рассчитывала, поскольку все, что можно, из нее давно уже вытянули на слушаниях и суде. А когда не особенно на что-то рассчитываешь, не очень-то и расстраиваешься. Миссис Томпсон верила, что Джеф это сделал, но это ведь потому только, что она не знала его лично! Максимум, чего от нее ждала — и действительно дождалась — Хилари, это повторения ее показаний: «Я видела его с пистолетом в руке». Но теперь Хилари было уже не так-то легко сбить с толку.

Без особого труда найдя лавку зеленщика, она без лишних вопросов получила искомый адрес от энергичной блондинки миссис Смит, явно решившей, что Хилари требуется прислуга. «Уверена, мадам, миссис Эшли будет вам просто незаменимой помощницей. Все, кому я ее рекомендовала, оставались исключительно ею довольны. Пинмэнс-лейн, десять, мадам. Это совсем рядом. Сейчас повернете за угол, а там второй поворот налево и третий направо. Вы, наверное, ее застанете. С полчаса назад она была у меня и как раз направлялась домой. Дама, у которой она работает, сейчас в отъезде, и ей нужно только изредка проветривать дом».

Более унылой улицы, чем Пинмэнс-лейн, Хилари давно не видела. Дома были все как один старые, покосившиеся, с крохотными темными окнами. Она постучала в дверь дома номер десять. Ответа не последовало. Хилари постучала снова, и кто-то начал спускаться по лестнице. Услышав эти шаги, Хилари тут же поняла, почему миссис Томпсон так хотелось фыркнуть. Это были на редкость неуверенные, осторожные и боязливые — и не шаги даже, а скорее шажки. Не иначе, Джеймс Эвертон испытывал болезненное пристрастие к забитым женщинам, потому что и миссис Мерсер, без сомнения, принадлежала именно к их разряду. Или — в голове Хилари блеснул луч света — это ее муж старательно подбирал себе окружение из бесхребетных и послушных его воле женщин? Пока она размышляла над этим, дверь открылась, на пороге появилась миссис Эшли и, отведя давно уже утратившие всякий цвет волосы с точно таких же глаз, робко и вопросительно уставилась на гостью. Когда-то она, вероятно, была очень красива. До того как окончательно обесцветиться, она была пепельной блондинкой с мягкими бледно-голубыми глазами, правильными чертами лица и нежным румянцем, превратившимся теперь в морщины и нездоровую желтизну. Ей с одинаковым успехом можно было дать и тридцать пять, и пятьдесят.

— Можно войти? — осведомилась Хилари и, справедливо рассудив, что в данном случае ожидать приглашения не приходится, решительно прошла мимо хозяйки и свернула в комнату направо. Торчать на пороге и обсуждать дело Эвертона на всю округу в ее планы решительно не входило.

Обстановка комнаты прямо-таки взывала к состраданию: до безобразия старый и растрепавшийся по краям линолеум с напрочь стершимся рисунком, будто подобранный на помойке коврик и диван со сломанными пружинами и пучками конского волоса, торчащими сквозь протертую клеенчатую обивку. Довершал убранство покосившийся деревянный стул, еще один — продавленный плетеный, и стол, покрытый шерстяной и когда-то красной скатертью.

Хилари остановилась у стола и подождала, пока миссис Эшли не зайдет внутрь и закроет дверь.

Миссис Эшли выглядела напуганной до смерти. Хилари в жизни еще не видела человека, который боялся бы чего-то настолько нелепо и безобразно. Нелепо — потому что бояться ей, собственно, было абсолютно нечего. Даже если ты работала в доме, где произошло убийство и кто-то пришел задать тебе несколько вопросов, это еще не причина выглядеть как попавшийся в капкан кролик. И, однако, миссис Эшли выглядела именно так. Ее рот превратился в бледное большое «О», а в глазах застыл самый настоящий ужас.

— Я кузина миссис Грей, — с нажимом сообщила Хилари.

Из бледного «О» вырвался какой-то невнятный звук. , Хилари даже топнула от раздражения. Ей страшно хотелось схватить это несчастное создание за шиворот и хорошенько встряхнуть.

— Миссис Джеффри Грей, жена Джеффри Грея, — втолковывала она. — А я ее кузина и хочу только задать вам несколько вопросов. Миссис Эшли, да чего вы, в конце концов, так боитесь?

Казалось, миссис Эшли перестала дышать. Потом ее губы вдруг затряслись, и она прижала их рукой.

— Я ничего не знаю! Я ничего не видела!

Хилари постаралась взять себя в руки. Было совершенно ясно: малейший нажим — и это будет все, что она услышит сегодня от миссис Эшли. Очень мягко и осторожно, как если бы она разговаривала с душевнобольным, Хилари сказала: