Патриция Вентворт - Дело закрыто

Миссис Томпсон: Да, сэр.

Коронер: Вы подтверждаете также, что и Альфред Мерсер не выходил из нее в указанный период?

Миссис Томпсон: Он только заходил в нее, сэр. Я так плохо слышу, что ему нужно было подходить вплотную, если он хотел мне что-то сказать. Но он никуда не выходил из кухни, кроме как обратно в кладовую.

Коронер: Ага. Стало быть, вы разговаривали?

Миссис Томпсон: Да, сэр.

Коронер: А миссис Мерсер тоже не покидала кухни до тех пор, пока не отправилась наверх готовить мистеру Эвертону постель?

Миссис Томпсон: Мне кажется, сэр, разок она вышла в гостиную.

Коронер: Во сколько это было?

Миссис Томпсон: Где-то около восьми, сэр.

Коронер: И как долго она отсутствовала?

Миссис Томпсон: Не больше пары минут, сэр.

Коронер: Вернувшись, она выглядела как обычно?

Миссис Томпсон: Знаете, сэр, я бы так не сказала. Уж больно у нее зубы болели, у бедняжки. Об этом-то мы с ее мужем и толковали: он жаловался, что никак не может заставить ее сходить к зубному. «Чего, — сказал, — выть белугой от боли, когда можно просто взять и вырвать этот несчастный зуб?»

Коронер: Понятно. И миссис Мерсер действительно плакала?

Миссис Томпсон: Не переставая. Ах, бедняжка.

И миссис Томпсон отпустили.

В папке нашлось также медицинское заключение, показания полицейских и результаты экспертизы завещания. Медицинское заключение гласило, что пуля, войдя в левый висок Джеймса Эвертона, вызвала мгновенную смерть. Полицейский хирург прибыл на место преступления без четверти девять. Он категорически исключал возможность, что после выстрела мистер Эвертон мог еще какое-то время передвигаться. И, разумеется, мистер Эвертон никак не мог уронить пистолет там, где мистер Грей, по его словам, об него споткнулся, как не мог его туда и отшвырнуть. Все говорило о том, что на стол он повалился уже мертвым. Выстрел был произведен с расстояния минимум в один ярд, возможно — больше. Все это, в сочетании с отсутствием на пистолете отпечатков пальцев покойного, полностью исключало самоубийство. Точное время смерти, — вопрос всегда достаточно спорный, однако в данном случае ничто не противоречило показаниям, что в восемь часов вечера он был еще жив.

Коронер: Могла ли смерть наступить за три четверти часа до вашего прибытия?

Врач: Это возможно.

Коронер: Но не раньше?

Врач: Я бы сказал, да, хотя в таких вопросах трудно судить точно.

Коронер: Хорошо. Тогда возможно ли, чтобы в двадцать минут девятого он был еще жив?

Врач: Разумеется.

Допрос продолжался в том же духе до тех пор, пока Хилари не пришла к глубокому убеждению, что в вопросе о времени убийства следствие не только не продвинулось ни на шаг вперед, но, с помощью медицинского заключения, очень быстро вернулось к тому, с чего, собственно, и начинало. С медицинской точки зрения Джеймс Эвертон мог быть застрелен как в девять двадцать, когда Мерсеры, по их словам, услышали выстрел, так и в любой предшествующий момент времени вплоть до его звонка Джеффри Грею в восемь часов ровно. Прибывшие на место происшествия полицейские показали, что парадная дверь была закрыта и заперта, как и все окна первого этажа за исключением столовой, где они были немного опущены, но были настолько тяжелыми и тугими, что задвинуть их до конца оказалось весьма непросто.

Снова вызвали миссис Томпсон, и она показала, что после обнаружения тела никто из Мерсеров не подходил к дверям или окнам. Войдя в кабинет и убедившись, что хозяин мертв, Мерсер бросился к телефону, но мистер Грей взял у него трубку и позвонил в полицию сам. Миссис Мерсер в это время сидела на нижней ступеньке лестницы и «душераздирающе» рыдала. Нет, миссис Томпсон была совершенно уверена, что никто из них не дотрагивался до дверей или окон.

Коронер обратился к присяжным с речью, от первого до последнего слова пронизанной убеждением, что Джеффри застрелил своего дядю.

«Перед вами обычная зажиточная семья, каких в нашей стране сотни. Мистер Джеймс Эвертон, владелец почтенной фирмы. Его племянник, Джеффри Грей, работающий в той же фирме и рассчитывающий, по его собственному признанию, на будущее партнерство. До своей женитьбы, имевшей место год назад, проживал с дядей в Солвей-Лодж в Пугни. Прислуга, состоящая из Альфреда Мерсера, его жены и приходящей работницы Эшли, которую не вызвали на слушания по той причине, что она никогда не задерживалась в доме после шести вечера. В день убийства, как показали Мерсеры, она также ушла ровно в шесть. Кроме того, в доме присутствовала еще миссис Томпсон, приглашенная Мерсерами на ужин. Миссис Томпсон, экономка сэра Джона Блейкни, проживает в Садбэри-хаус — следующем от Солвей-Лодж доме. Она живет там уже двадцать пять лет. Вы слышали ее показания. Нет нужды подчеркивать их значимость. Если верить миссис Томпсон — а у нас нет никаких оснований сомневаться в ее искренности, — у Альфреда Мерсера не было ни малейшей возможности покинуть кухню в интересующий нас промежуток времени. Миссис Томпсон утверждает, что он перемещался исключительно между кладовой и кухней, ни разу не покинув ее пределов. Решительно невозможно представить, чтобы ему удалось проделать это, оставшись незамеченным. Таким образом, вера в правдивость показаний миссис Томпсон снимает всякие подозрения с Альфреда Мерсера. Он сообщает, что, услышав в двадцать минут девятого выстрел и крик жены, бросился в холл, где и нашел ее в практически невменяемом состоянии. Он попробовал открыть дверь в кабинет, но она была заперта. Потом мистер Грей отпер ее изнутри. В руке у него был пистолет, а за его спиной лежал, навалившись на стол, мистер Эвертон. Все это подтверждает миссис Томпсон, проследовавшая за Альфредом Мерсером в холл и не слышавшая криков и выстрела исключительно по причине своей глухоты. Думаю, вы смело можете снять с Альфреда Мерсера любые подозрения.