Андрей Воробьев - Дело диких апостолов

Прохожий тут же позвонил в ближайшие квартиры и, когда какая-то бабуля открыла свою дверь, решительно шагнул внутрь: «Совершено преступление. Есть раненый. Мне необходимо позвонить»…

Старушка не только не захлопнула дверь перед носом незваного гостя, но даже суетливо попыталась помочь ему внести Марата в прихожую. Здесь Нертов, а это был именно он, быстро осмотрел рану в средней трети плеча, из которой, пульсируя, шла кровь, поискал по сторонам глазами, а затем, не найдя ничего лучшего, приспособил длинный телефонный провод, валявшийся поблизости, в качестве жгута.

Затем юрист, пошире открыв дверь квартиры, вернулся в полутьму лестничной клетки, где лежало тело Софьи Сергеевны. Беглый наружный осмотр и осторожное прикосновение к шее не оставляли сомнений в том, что председательнице благотворительного фонда медицинская помощь уже не потребуется. Теперь тело представляло интерес разве что для паталогоанатомов и судмедэкспертов. Поэтому, оставив труп в покое, Нертов вернулся в квартиру, чтобы вызвать милицию и «Скорую».

Он безуспешно попытался набрать «02» и «03», но телефон не работал. Алексей с укоризной взглянул на хозяйку квартиры (неужели нельзя было заранее вызвать мастера?), но старушка, словно угадав мысли гостя, показала ему глазами на провод, которым Нертов перед тем перетянул руку потерпевшего. Естественно, впопыхах, Алексей не заметил, что выдернул его из розетки.

«Извините», — буркнул он смутившись и, приподняв подвывающего Марата, пересадил его несколько в сторону, так, чтобы наконец удалось включить телефон.

Алексей, ожидая, пока дежурная по «02» удосужится взять трубку, еще раз посмотрел на раненного. Тот продолжал тихонько поскуливать, но, к радости юриста, по крайней мере, не пытался закатить истерику. На рукаве некогда белоснежной рубашки Марата были видны явные следы выстрела с близкого расстояния: эффект «минус-ткань» и поясок осаднения от выстрела. «Убийца стрелял практически в упор, — про себя констатировал бывший сотрудник военной прокуратуры, насмотревшийся за время своей службы на множество огнестрельных ранений. А это значит…» Но додумать он не успел, так как на другом конце провода раздался сонный девичий голосок: «Милиция, сто пятнадцатая…»

В это время хозяйка квартиры проявила завидную для данной ситуации сообразительность. Просеменив к сидящему у стены Марату, она живо отцепила с его пояса трубу телефона и, пока Нертов пытался втолковать милицейской дежурной обстоятельства происшествия, вызвала «Скорую», воспользовавшись оперативной связью.

Марат, безучастно наблюдая за суетой, только продолжал тихонько плакать и время от времени негромко повторять: «Сволочь, какая сволочь…». В это время на пороге квартиры показался раздосадованный Касьяненко. На вопросительный взгляд Нертова он лишь развел руками и попытался выяснить у пострадавшего хотя бы какие-нибудь возможные мотивы нападения. Но все попытки оказались тщетными из-за состояния Марата: на все вопросы он мог лишь что-то невразумительно мямлить о некоей провокации «темных сил».

С большим трудом оперативнику не без помощи Нертова удалось выяснить, что потерпевший, ближайший помощник Софьи Сергеевны, ездил с ней в Москву. Фонд, во главе которого стояла погибшая, намечал провести какую-то крупную акцию в поддержку жертв русско-турецких войн. Никаких материальных причин, по словам раненного, чтобы расправиться с его патронессой не было и всю акцию он считает только расправой с честной благотворительницей, перешедшей дорогу упомянутым «темным силам». Что же это за «силы» понять так и не удалось, за то, хлебнув горячего чая, принесенного сообразительной хозяйкой квартиры, Марат немного успокоился и довольно уверенно назвал приметы нападавшего: телосложение, возраст, во что тот был одет…

Нертов по опыту прежней работы знал, сколь непредсказуема бывает память в экстремальных ситуациях. Сейчас, вот, потерпевший говорит что-то о синей куртке, худощавом телосложении и небольшом шраме над верхней губой нападавшего, а завтра, после многочисленных допросов-передопросов, бесед с большими милицейскими начальниками и операции под наркозом, глядишь, или вообще забудет про одежду преступника, или нафантазирует такое, что только диву дашься. Что тут поделаешь? — В криминалистике не зря ведь даже термин специальный придумали — добросовестное заблуждение. Но это все может быть потом. А сейчас, пока раненный говорил, Алексей удовлетворенно отметил про себя, что Касьяненко торопливо пишет «по горячим следам» приметы преступника на клочке бумаге…