Андрей Воробьев - Дело диких апостолов

Сашенька осторожно положила трубку на стол, схватила свою сумочку и, заспешила в соседний кабинет, чтобы сообщить в милицию об очередном звонке злоумышленника…

Лена мысленно то и дело возвращалась к ужасу последних дней, начавшемуся с того момента, как темный джип на выборгской трассе чуть было не столкнул под откос машину, в которой ехала хозяйка «Капители» в сопровождении юриста. Затем — неожиданный визит Тима и его страшное признание: «Тебя заказали». Надо было что-то срочно делать, сопротивляться, но как на зло память лишь услужливо высвечивала события прошлых лет…

…Тогда Лена выглянула в дверной глазок, площадка оказалась пуста. Но тотчас же снизу раздались шаги. Отчаявшийся визитер, услышал скрип двери и бросился назад, преодолев одним махом пару пролетов. Еще секунду и Лена увидела его — Петра Томакова, своего школьного друга Тома, исчезнувшего из города почти полтора года назад.

Петр стал чуть шире в плечах, его лицо покрывал загар, который принято называть «несмываемым». Загар просвечивал сквозь добротную щетину трехдневной давности. Но больше, чем загар и щетина, был удивителен взгляд Тома. Он напоминал мощный ручной фонарь, который неожиданно включили на пороге и осветили им весь коридор. Секундой позже фонарь был погашен: профессиональный осмотр местности закончился. И все же Лене стало чуть-чуть не по себе и почему-то захотелось торопливо оправдаться: мол, никакой засады у нее в прихожей не было и нет.

В остальном же Том был такой же, как и прежде. Та же добродушная улыбка, то же переминание с ноги на ногу на пороге. И в правой руке маленький тортик — с таким он всегда приходил в гости к подругам, включая и Лену.

— Ты откуда? — растерянно спросила Лена.

— Из Боснии, — ответил Том. И к удивлению девушки добавил, — горячая вода у вас есть?..

Горячую воду еще не выключили, поэтому четверть часа спустя Том уже лежал в ванной, весь в клубах пены от какого-то хвойного наполнителя. Он глазел по сторонам, ожидая, пока отмокнет грязная кожа, попутно думая о своих прошлых визитах в эту квартиру.

Лишь только его одноклассники вышли из возраста, когда девчонок полагается таскать за косички, в Лену влюбились все. Такое чувство нельзя назвать, даже, «первой любовью», скорее, этакая щенячья предлюбовь: до подъезда провожаешь, она зовет тебя пить чай, говорит, что мама придет поздно, а ты не знаешь, как воспользоваться таким фартом. Впрочем, такое состояние не вечно и кончается тем, что однажды инстинкт делает свое дело и один-единственный счастливый кавалер неожиданно для себя срывает цветок, которым остальные не решались даже полюбоваться издали.

А вот с Леной вышло исключение. В один прекрасный день класс понял, что, как и ближе к финалу футбольного чемпионата, когда в турнирной таблице появляется лидирующая тройка, у Лены есть три постоянных ухажера и четвертый был бы лишним. Еще было бы их двое — пожалуй бы разобрались между собой. Но так получилось, что Лена приглянулась больше всех трем неразлучным друзьям: задиристому Тиму, насмешливому Тому и молчаливому отличнику Фоме. Так, с восьмого класса, они и крутились вокруг и двое, может сами того не желая, постоянно не позволяли третьему задержаться возле Азартовой надолго. Лишь только Том пригласит Лену в кино, как оказывается, Тим и Фома уже взяли билеты, да притом на четверых. Только Фома заглянет к Лене майским вечером, принесет билеты по физике с ответами и согласится остаться на пару часов, объяснить их, как на пороге остальная парочка, которая не зубрит билеты, а заранее пишет шпаргалки. Том, как всегда с маленьким ореховым тортиком (и где достал, когда полки соседнего универсама давно опустели?), Тим — с бутылкой «Алазанской долины (и как ему, малолетке, продали, ведь законы времен горбачевского алкогольного террора еще никто не отменял?).

Друзья были откровенны между собой всегда и обсуждали любые темы. Только о Лене предпочитали не говорить. Даже когда у каждого появились первые мелкие победы с другими подружками: после дискотеки заглянул попить чай, да так и остался, до утреннего кофе, сколько бы этими победами не хвастались, о подружке ни слова. Том, который влюбился в Лену чуть ли не раньше всех, первый же и отстранился. Она для него по-прежнему была принцессой, но уже перестала быть единственной девушкой во вселенной. В глубине души он чувствовал, как не хочется осознать печальный и очевидный факт: все они принцессы, до того, пока ты не погасишь свет в спальне, а то и просто толкнешь ее на диван в гостиной при ярком свете и орущем музыкальном центре, который заглушит все прочие звуки.