Андрей Воробьев - Дело диких апостолов

Лишь только ноги Нертова коснулись поверхности, как ему пришлось блокировать удар Гриця. Хлопец, то ли забыв о Мэй, то ли из чувства долга, решил пособить дядьке. Но второго замаха не получилось: еще до того, как Алексей успел впечатать ему кулак в солнечное сплетение и добивающий, в голову, Гриць взвыл от боли. Маша, более-менее пришедшая в себя, нашла силы ввязаться в схватку. Она вцепилась в оказавшуюся ближе верхнюю часть ляжки Гриця. Этого хватило, чтобы тот на секунду забыл о Нертове. Нертов же о нем не забыл. Двух коротких ударов было достаточно и хлопец уютно растянулся рядом со своим главарем.

Алексей велел собаке прекратить отжирать кусок от задницы Грица и подошел к третьму хлопцу. Тот в ужасе заслонился окровавленной рукой.

— Простите, шановнiй пан, — забормотал тот со страха, — тильки не убивайте, товарищ. Я уже даже трошки ноги не чую…

Нертов не мог удержаться от эксперимента и носком своей ноги слегка тронул стопу бедняги. Тот буквально захлебнулся криком и упал лицом на ступеньки. Даже Мэй, виновница этого несчастья, посмотрела на него с видимым сочувствием.

«А теперь еще и с милицией разбираться», — с огорчением подумал Нертов, приближаясь к аниной двери. Когда он и ковыляющая Маша приблизились, дверь открылась им навстречу. На пороге стояла Аня с заплаканным, но счастливым лицом. «Прости меня, пожалуйста, прости, если можешь»… — Воскликнула она, прижимая, к груди Мэй Квин Лаки Стар о’Кэнел. Собака жалобно заскулила и лизнула девушку.

— Все вы бабы друг за дружку, — устало вздохнул Нертов, закрывая за собой дверь…

Сахитов медленно шел по улице. Он был грязен, пьян и счастлив.

Тимур Алиевич собрал на себя почти всю пыль, копившуюся годами на чердаке, пока не вскрыл изнутри другой люк и спустился во двор по черной лестнице. На улице капал мелкий дождик и он решил укрыться в ближайшем кафе. Предчувствие его не обмануло: прихлебывая пиво и глядя на улицу, Сахитов увидел немало интересного.

Сперва рядом остановилась «Скорая» в которую затащили окровавленного молодого человека, с голыми израненными ногами и дипломатам в руках. Перед этим санитары, не раз имевшие дело с сумасшедшими, смогли вытащить у него из рук портфель.

Потом к подъезду подъехала милицейская машина и еще одна «Скорая». Милиция и медики вошли в подъезд одновременно. Все еще шатающегося дядьку Мыколу и Гриця вывели в наручниках, третьего хлопца вынесли на носилках. Дверцы закрылись и машины умчались.

Сахитов от радости выпил кружку пива, заказал еще одну, тоже выдул и вышел на улицу. Похоже, проблема решилась сама собой. Гости с братской Украины имеют шанс сесть и надолго. Теперь узнать бы, в какую больницу доставят хлопца и выведать у него, где находится жена…

Вот и дом, до подъезда десять шагов. И тут Сахитов увидел собственную супругу. Смотрел на нее он не больше секунду, а Регина уже висела у нее на шее.

— Милый мой, я на свободе. У меня все в порядке. Давай завтра уедем отсюда куда-нибудь.

— Давай, давай, миленькая, — шептал Сахитов, гладя жену. — Все в порядке. Деньги у нас есть. Впрочем, разве это главное? Нам хватит. Я понял, нельзя тратить жизнь на разные пустяки. Это нам подарок. Мы будем жить по новому.

Ни Сахитов, ни Регина не видели дядьку бомжеватого вида, который уже часа два валялся на скамейке, не обращая внимание на дождик. Они не видели и того, как бомж медленно вынимает из-за пазухи руку в перчатке в которой зажат ПМ. Он поднял руку и раздались два выстрела. Когда стреляешь с пяти шагов и дуло направлено прямо в затылок, каждый выстрел является контрольным.

Регина еще не успела осознать, почему тело мужа в ее руках внезапно обмякло и пошло к земле, утягивая ее за собой. За то, сквозь залепившую ее лицо пелену мозгов и крови, она, словно во сне видела, как бомж швыряет пистолет на землю, одним движением сбрасывает с себя нищенские лохмотья, под которыми оказался спортивный костюм, перепрыгивает скамейку и убегает в вечерний дождливый полумрак.

— И запомните, — в голосе начальника отдела уголовного розыска — ОУР звучал металл, — руководство отымело меня по полной программе, так что, по логике вещей, я всех вас теперь иметь должен. От нас требуют немедленно активизировать работу по расследованию этого убийства. Московская пресса, вон, опять начала клеить на наш город ярлык «криминальной столицы»…

— Можно подумать, что это у нас, а не в первопрестольной по две «заказухи» в день, — не сдержавшись вставил Касьяненко, — а руководству, неужто, не известно, что на «земле» делается?