Валерия Леман: Искушение золотого джокера

– Браво, Леха! Адресую тебе оглушительные аплодисменты. Браво!

– Мерси, – в ответ прозвучал сладкий зевок. – Но позволю себе с вами не согласиться. До сих пор все пылкие умы будоражит самый важный вопрос, на который нет ответа: где же остальные арканы золотой колоды? В руках у полиции только золотой Джокер – своего рода олицетворение глумливо посмеивающегося покойного магистра. Куда он умудрился запрятать эту уникальную ценность?

Что ж, парень был абсолютно прав: о местонахождении колоды оставалось только гадать. А ведь она должна находиться где-то в пределах досягаемости, ведь уже на следующий день Пилциг должен был принести для работы второй аркан колоды Скильда – аркан Маг.

Я вздохнул:

– Увы, тут с великим магистром нам не состязаться. Богатству его фантазии можно только позавидовать. Как говорится, ищите и обрящете. А я отбываю сегодня в Париж. Прощай, сумрачный Брюссель!

Леха мгновенно оживился.

– И чего это ты решил нас так скоро покинуть? Ведь мы с тобой собирались навестить пассию магистра – или ты забыл?

Я усмехнулся.

– Смело действуй без меня, а я завтра прочту твою статью. Дело в том, что сегодня в Париж прибывает после отдыха на Багамах мой отец, в связи с чем мне крайне необходимо встретить его в аэропорту, чтобы в течение пятнадцати минут восхищаться его изумительным загаром.

– Важное дело.

– Сверхважное!

– В таком случае, желаю тебе счастливой дороги.

– Большое тебе мерси!

Мы дружески распрощались, и я с легким сердцем отправился в отель собирать свой нехитрый багаж.

Перед дорожкой я не поленился на пару минут забежать в салон «Садов Семирамиды», чтобы тепло, по-дружески проститься с Уго и Милли. Только после этого, поймав такси, отправился на вокзал, а через пятнадцать минут уже сидел в парижском поезде с чувством легкой грусти.

Удивительно, я пережил почти неделю страстей в доселе мирном и чуточку скучноватом Брюсселе, и вот теперь расставался с городом как с добрым другом.

Прощай, великий магистр Себастьян, непредсказуемый Джокер! Ты создал славное товарищество людей, увлеченных временами доблестных рыцарей, с головой уходивших в работу над свитками монаха, создавшего свою собственную колоду старших арканов Таро. Разве не чудесно? И разве не удивительно, что жизнь и смерть самого Себастьяна Пилцига стали словно частью запутанной игры с заданием для всех участников: отгадай, кто виноват, найди колоду!

«…До сих пор все пылкие умы будоражит самый важный вопрос, на который нет ответа: где же остальные арканы золотой колоды?..»

Да, прав Алекс Олеш, он же – Леха: до сих пор не все загадки Себастьяна Пилцига разгаданы. Но ведь должно когда-то стать известным местонахождение роковой колоды! Когда и кто даст ответ на этот вопрос?

Поезд медленно двинулся с места, постепенно набирая скорость, оставляя позади стремительно мелькающие лица, улицы, дома. Я глубокомысленно вздохнул и откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза, чтобы слегка соснуть. Всему свое время; все узнаем в срок.

В тот же день, ближе к ночи, я, рванув на последний рейс на Москву, улетел домой после не очень сердечной встречи с отцом в аэропорту Орли. Да, я, как и говорил Лехе, действительно радостно обнял отца и искренне восхитился его бронзовым загаром, терпеливо выслушал дифирамбы хрупким девушкам Багам и их ослепительным улыбкам. А потом наступил час моего позора: я еще восторженно улыбался и кивал рассказу отца, когда он совершенно спокойно и обыденно протянул мне свою ладонь:

– Ну, ладно, мой милый, я чертовски устал, так что спешу расстаться. Прошу вернуть мне мои ключи и – до завтра!

Ключи от дома! Полагаю, можно не напоминать, что об этих самых ключах я благополучно забыл, отправившись за Аишей. Скорей всего, они так и лежали в моем рюкзачке, который прихватила с собой Аиша и который так и остался у нее.

Пару секунд я потрясенно смотрел на отца, который понемногу начинал хмурить брови и уже открыл рот для гневной отповеди, а потом деловито взглянул на часы:

– Отец, я понимаю и уважаю твои взгляды, но, согласись, нет ничего страшного в том, чтобы один комплект ключей хранился у родного сына. На всякий случай. Полагаю, у тебя есть чем открыть собственный дом? А мне, пардон, уже пора – скоро начнется регистрация на московский рейс.

И, не дожидаясь воплей Жюля Муара, я рванул что есть сил куда глаза глядели: из зала прилета – в зал отлетов, что располагался этажом выше. Возмущенные сирены отца я всегда успею услышать.