Марина Сарычева - Последний полет к Пси Октанта

Пока среди богов царил мир, наверху все было спокойно. Но иногда, пусть и крайне редко, боги ссорились. И тогда случались Жертвенные дни, когда разгневанные боги вырывались из своих расщелин. Одни из них начинали яростно трясти скалы, другие взлетали в небо и поджигали его.

Тогда все берлуны покидали ставшие смертельно опасными пещеры и выбирались на плато, где собирались небольшими группками. Но и здесь им грозила страшная опасность – по плато били огненные стрелы, поражая целые группы берлунов. Со слов взрослого, те берлуны предназначались в жертву богам, и помочь им было уже невозможно.

Когда же все, наконец, стихало, выжившие берлуны хоронили мертвых в расщелинах и возвращались в уцелевшие пещеры. Тех же, у кого пещера была разрушенной, радушно принимали их ближайшие соседи, чья пещера по воле богов уцелела. А дальше все жили спокойно до следующего Жертвенного дня, который мог наступить через много-много лет.

О Жертвенных днях слагались легенды, и взрослые берлуны охотно рассказывали их малышам, не очень-то верившим, что все это было взаправду.

Малыш тоже не верил, что это может случиться. Мир, в котором он жил до сих пор, был так спокоен и безмятежен, что, казалось, так будет всегда. В этом мире было вдоволь еды и воды. Родная пещера была уютной и такой просторной, что вместила бы в три раза больше берлунов. Он всегда имел товарищей для игр и мудрого наставника, а о чем-то большем даже не мечтал.

Жизнь обитателей пещер была простой и понятной, и такая жизнь устраивала всех. Где-то в глубине пещер пылились древние дощечки, и знаки на них уже много лет никто не мог прочесть. А рядом с теми дощечками валялись разные штуки из камня, которыми давным-давно никто не пользовался.

Но однажды он все же настал – Жертвенный день. Ранним утром в родной пещере раздался грохот и страшно содрогнулись стены. И не было в том содрогании ничего общего с обычной мелкой дрожью стен, к которой берлуны давно привыкли.

Взрослые мгновенно вскочили с лежанок. Молодые берлуны растерянно метались по пещере, но старые прикрикнули на них и велели всем бежать к выходу на плато. Подхватив свободными лапами самых маленьких из детенышей, берлуны ринулись наружу. Детеныши, что были постарше, бежали сами, и малыш был среди них. Рядом держались взрослые, озираясь вокруг и торопя отстающих.

Малыш сначала мчался вместе со всеми, но вскоре, запыхавшись, отстал. Перед ним вдруг разверзлась глубокая трещина, отделившая его от собратьев. Он закричал, но его никто не услышал, потому что все вокруг грохотало.

Грохотали окрестные скалы, грохотало извергавшее огонь темное небо. Огненные стрелы били по плато, оставляя на камне следы в виде клякс. Вспыхнувшая слева стрела попала в группу берлунов, и малыш согнулся от внезапной боли. Группа была чужой, он никого в ней не знал, но сейчас это было неважно – боль каждого берлуна воспринималась, как собственная боль.

Новая трещина возникла совсем рядом с малышом, окончательно отделив его от других. Дальше бежать было некуда. Участок плато, на котором стоял малыш, внезапно накренился и начал медленно куда-то сползать. Малыш всеми восемью конечностями цеплялся за скользкий холодный камень, и его пальцы с присосками, длинные на передних конечностях и короткие на задних, дрожали от напряжения. Его вместе с камнем влекло в глубокую расщелину, раскрывшуюся несколько секунд назад. Из расщелины поднимался горячий пар, а на самом ее дне клокотало что-то вязкое. И надежды на спасение не было, оставалось только кричать и цепляться за голый камень.

Но тут кто-то сильный подхватил его сверху и быстро втянул в летающую пещеру. Да-да, та пещера летала по воздуху, что было, понятное дело, чудом. Внутри нее было жарко и тесно, и не было ни одного берлуна – лишь странные прямостоящие существа с голыми лицами и чуждым запахом. Одно из существ прижало его к себе и стало поглаживать по голове, но малыш лишь дрожал и поскуливал от страха. В пещере были круглые отверстия, он видел в них сверкающие молнии и проносящиеся мимо скалы. За стенами пещеры грохотал гром, а сама пещера лишь тихо урчала.

Потом гром прекратился, и молнии сверкать перестали, а в круглых отверстиях он больше не видел скал – в них было только небо, бесконечное прозрачно-голубое небо с белыми перьями облаков.

Прошло не так уж много времени, и пейзаж в отверстиях вновь изменился. Небо осталось только сверху, а снизу… Тогда он не сразу понял, что это было – множество странных ветвистых силуэтов с темным центральным стволом и сине-зеленой шапкой наверху. Там, где жил малыш с момента своего рождения, он ничего подобного не видел. Но он вспомнил рассказы взрослого и подумал, что это, возможно, деревья – те самые большие деревья, из которых его далекие предки строили пещеры.