Марина Сарычева - Последний полет к Пси Октанта

Михаил болезненно поморщился.

– Слушай, Вань, по-моему, это не он. Канат все время был у меня в поле зрения. Так вот, он не двигался. Что-то налетело на мою ногу с другой стороны, куснуло ее, и умчалось прочь.

– Дай-ка я осмотрю рану!

Завадский нагнулся над лодыжкой приятеля, на которой обнаружил ровно восемь круглых отверстий – два параллельных ряда по четыре отверстия в каждом. Кожа вокруг отверстий прямо на глазах краснела и отекала.

– Это Чухендра, однозначно она! – подвел итог хозяин. – Узнаю ее редкие острые зубки.

– Вот уж не знал, что меховой шарик может кусаться, – бледнея от боли, прохрипел раненый гость.

Иван обвел глазами комнату и нашел Чухендру в углу возле двери. Существо и впрямь было похоже на меховой шар, размером с футбольный мяч. Его шерсть была настолько длинной и густой, что, когда существо было спокойным, полностью скрывала мордочку и конечности. При испуге шерсть Чухендры мгновенно твердела и вставала дыбом, позволяя увидеть восемь маленьких гибких конечностей и смешную глазастую мордочку с носом в виде бугорка и широкой зубастой пастью. Сейчас шерсть существа стояла дыбом.

– Чухендра кусается, только когда чувствует угрозу, – задумчиво произнес Иван.

В страдающих глазах Михаила отразилось сомнение.

– И чем же, скажи на милость, я ей угрожал? Я просто положил ногу на ногу!

Иван неопределенно пожал плечами.

– Возможно, твоя поднятая нога напомнила малышке ее природного врага с Таона. Впрочем, не знаю… Инопланетная фауна не всегда предсказуема.

Нагнувшись, Михаил подул на рану, затем пощупал ногу пальцами и в упор взглянул на Ивана.

– Послушай, Ваня! Тебе не кажется, что, привезя на Землю всех этих тварей, ты совершил ошибку? Похоже, ты сам не знаешь, чего от них ожидать. Сегодня меня укусили, а завтра, возможно, попробуют съесть. Да ты и сам ни от чего не застрахован.

Достав из аптечки спрей в яркой цветной упаковке, Иван обрызгал им ногу Михаила. Отек с краснотой стали исчезать прямо на глазах.

– Да ладно тебе нагнетать! – укоризненно сказал Завадский. – Подумаешь, слегка куснули. Собаки тоже иногда кусаются, при этом никто не оспаривает их право на существование. Все животные в доме либо стопроцентные вегетарианцы, либо питаются мелкой живностью вроде наших мышей. Так что съесть тебя они точно не смогут, гарантирую. Спи спокойно, Миша!

Боль в ноге постепенно стихала. Михаил расслабленно улыбнулся.

– И кто из них питается мелкой живностью? – спросил он. – Этот что ли?

Рыжкин кивнул в сторону кресла, на спинке которого сидела крылатая тварь ярко-синего цвета размером с большую суповую тарелку. Тварь была похожа на зубастую сову, вот только вместо перьев у нее была шерсть, а крылья были не как у птицы, скорее, как у летучей мыши. Конечностей у твари было восемь. Две пары конечностей служили растяжкой для крыльев, еще две пары располагались ближе к центру туловища и заканчивались пальчиками с коготками.

– Верно, – отозвался Иван. – На Таоне Антей был мелким хищником, вроде наших сов, а здесь я его перевел на собачий корм. И так он этот корм уплетает, что только успевай подсыпать. Но имеет свои предпочтения! Он любит со вкусом трески или свинины, а со вкусом говядины ест неохотно.

Михаил опустил штанину. Боль в ранках уже утихла, к вечеру и сами ранки затянутся.

– Какой привередливый зубокрыл! – усмехнулся он. – Или крылозуб? Вот черт, забыл, как называется эта «птичка».

– «Птичка» называется зубокрыл, но, думаю, это не окончательно, – отметил Завадский. – На Таоне, как и на соседних планетах, названия всех видов предварительные, до научной систематики пока далеко.

– Почему же – далеко? – не согласился Рыжкин. – Полеты к Пси Октанта теперь регулярны, а значит, и научная систематика не за горами.

Иван вернул лечебный спрей на место и тщательно вымыл руки.

– Вот только цель полетов уже другая, отнюдь не изучение местной фауны! – с горечью произнес он.

Рыжкин понимающе усмехнулся

– Естественно! – изрек он без намека на осуждение. – Нормальные люди деньги делают! А ты на что надеешься, Ваня? Что все вдруг станут идеалистами? Не станут, ох, не станут! И мы с тобой не за «спасибо» летали, не за «спасибо» здоровье гробили. Теперь, слава богу, не бедствуем, на турассу и лекарства заработали. Впрочем, лекарства нам вряд ли помогут. Кто часто летал в дальний космос, тот долго не живет – максимум восемьдесят лет при средней продолжительности в сто двадцать. Так что готовься умереть молодым!