Виталий Борисов - Следы прошлого, или Московские тайны

– Ну-с, начнем. Подозреваемые имеются? Нет? Значит, нет, – он пощипал себя за бородку-эспаньолку. – А знаете, господа, ведь я раньше где-то видел потерпевшего…

– Весьма возможно, – мрачно усмехнулся пристав. – Он наклонился к Артемьеву и что-то сказал ему вполголоса.

– Вот как! Ну что ж, приступим к дознанию по всей форме. Кто обнаружил труп?

– Вот он, – Храпунов, не оборачиваясь, ткнул пальцем в дворника, – дворник местный.

– Стало быть, его первого и послушаем, но прежде всего заключение врача.

Вельский облегченно вздохнул, почувствовав, что приходит конец его мучениям. Он отошел от окна и приблизился к следователю.

– Мы, кажется, не знакомы?

– С полицией дела иметь не приходилось.

– Это отрадно-с. Ваша фамилия и звание?

– Вельский. Альберт Христианович. Хирург-практик, хотя в настоящее время, в силу обстоятельств, не у дел… Временно…

– Хирург? Очень мило-с. Тогда вам и карты в руки. Знаете, недавно один умник с первого участка… Леонтий Евсеевич, вы его знаете. Помните, что заснул на дежурстве… дворник…

– Уткин. Осип Уткин.

– Вот-вот. Так этот Уткин мне как-то привел врача. Представьте – лежит труп, весь в крови, хотя ран на теле видимых глазом не обнаруживается. Я прошу привести врача, наш-то тюремный прихворнул тогда… и что же вы думаете, этот самый Уткин привел мне… как вы думаете, кого?… Дантиста.

Артемьев раскатисто захохотал, чем поверг в трепет врача и заставил съежившегося дворника отодвинуться подальше за спину Храпунова.

– Да-с… так прошу вас адрес, Альберт Христианович.

– Живу у Сретенских ворот. Дом Теперковец.

– Чудесно-с. Так что вы нам скажете относительно потерпевшего?

– По внешним признакам, смерть наступила три – четыре часа назад, на это указывает общий характер окоченения… Видимых повреждений тела не обнаруживается, за исключением шеи… Налицо признаки удушения… я бы сказал – явные признаки…

– Насильственной смерти, хотите вы сказать? – дернул бородкой Артемьев.

– Не могу этого утверждать. Убит он или нет, это вам решать… Однако извольте взглянуть…

Вельский подошел к лежащему и обнажил ему шею, так, что стал виден опоясывающий ее глубокий темный рубец.

Артемьев вышел из-за стола и наклонился над трупом, то же проделали и полицейские.

– Я бы сказал, что это тонкая бечевка или проволока… Обратите внимание: вздутие вен, выражение лица, общая деформация лицевых мышц – все это очень характерно для подобных случаев. Вам это должно быть знакомо. Других повреждений я не заметил. Впрочем, после вскрытия можно будет сказать более определенно… Ну, что еще? Справа выше рубца свежая царапина… А на правой руке сорван ноготь… Знаете, я бы предположил, что произошло все неожиданно, удавку накинули сзади, а он пытался ее ослабить… Впрочем, это вам решать… – Вельский пожал плечами.

– Так-так… что ж, весьма вероятно, – Артемьев поднялся и задумчиво провел пальцами по бородке. – А нашли его у ворот… Леонтий Евсеевич, как у нас с орудием преступления? – он вопросительно посмотрел на пристава. Тот отрицательно покачал головой.

– Так, а подобрали его у ворот… Не нашли там ничего примечательного?

Пристав вздохнул и в свою очередь обернулся к Храпунову.

– Собственно, мы еще не имели возможности все хорошо осмотреть. Темень здесь – хоть глаз выколи, но вот что мне удалось пока обнаружить на мостовой.

Храпунов разжал ладонь и протянул следователю револьверную гильзу.

– Любопытно, – Артемьев осторожно взял ее двумя пальцами, повертел, поднес поближе к свету, внимательно рассмотрел, понюхал и, удовлетворенно хмыкнув, передал письмоводителю. – Фрол Саввич, прошу вас, спрячьте. Это важно.

Он прошелся по комнате, покачался на носках и вдруг, обернувшись к дворнику, выстрелил вопросом:

– Ворота заперты были?

Тот вздрогнул и, недоуменно разинув рот, тупо уставился на следователя.

– Ну, что же вы, милейший, молчите? Ворота, спрашиваю, были заперты?

– Ворота?

– Ну да, ворота, – Артемьев снова водрузился за стол и ободряюще улыбнулся дворнику. – На ночь ворота запираются, верно?

Дворник привстал, но продолжал молчать, бегая глазами по сторонам. Храпунов, стоящий рядом с ним, протянул руку и встряхнул дворника за ворот.

– Язык проглотил? Отвечай, когда спрашивают!

– Так это… Как положено, Павел Степанович, завсегда, стало быть, как вечор, так ворота – на запор, – забормотал дворник. Потом, словно очнувшись, зачастил: