Зимфира Павлова - Убийство по-соседски

– Ха! – Только и сказал Коля Яблоков.

– Да Вы же сами забрали его, бедного, когда он сидел на лавочке под окном!

– Кто забрал? Я забрал? Ошеломленно спросил Чигиринский.

– Ну нет, не вы конкретно, а ваши коллеги. Целая машина полицейских в форме приехала за Васей. Ткнули ему в нос какую-то бумагу и заставили прочитать.

– Ха! Вот так да-а-а! И что, Ваш котик его прочитал? – с иронией спросил молодой оперативник.

– Конечно, молодой человек. Прочитал. Как никак у него высшее образование. Вас удивляет, что он умеет читать?

– Таааак! – протянул Чигиринский.

– Действительно, Ха! Где же это, дорогая гражданочка, в наше время котам высшее образование дают? Конечно, сейчас институтов развелось, как нерезаных собак, и дают кому не попадя дипломы направо и налево, только плати, но чтобы котам! Ну вообще!

– Не котам, товарищ майор, а котикам! – гордо сказала дама!

– Бабуля, какая разница, котам или котикам! – вкрадчиво заговорил Яблоков, который подумал, что старая дама явно не в себе, а таких обращается не мало.

– А такая разница молодой человек, что мой зять не кот, а котик! Котик.

– Мои соболезнования вашей дочери, мадам, – с сочувствием к сумасшедшей тетке произнес Яблоков.

– Еще раз повторяю, – повысил голос голодный Чигиринский. Не знаю я никаких ни котов ни котиков. С людьми некогда разбираться, черт его дери!

– Вот так! А мой зять для вас значит уже не человек? Да?

– Так вы же сами речь ведете о коте!

– Не кот, не кот, а котик! Котик! Фамилия – Котик! Фа-ми-ли-я!

– Бестолковщина! Я поражаюсь! Вы о чем здесь сидите мечтаете!? Где у Вас записано, куда его дели?

– Постой, Василич, постойте бабуля! – встрял Яблоков – Ваш зять не в двадцать первом доме живет на Пионерской улице?

– Да, молодой человек! И где он?!

– Ну так его нашли ребята из уголовного розыска, как свидетеля, попросили дать показания. Ехали с обеда и заехали по пути. Вы ведь тоже в этом доме живете? Они в девятнадцатом кабинете на втором этаже. Вы тоже можете туда пройти. Вы ведь тоже свидетель по делу Русакова, он в Вашем подъезде жил?

– Да, жил. Я конечно свидетель. И я понятой была, когда полиция приезжала. Когда осмотр делали. Ну, если зятя, как свидетеля вызвали – другое дело. А то бабульки у подъезда страху на меня нагнали: «Приехали, забрали твоего зятя!». Так вы говорите, что он в девятнадцатом кабинете? Хорошо. А вам, молодой человек я хочу сказать, что я хоть и действительно бабуля, но не ваша. Для вас я пока в бабушки не гожусь. До свидания.

Мадам удалилась.

У Чигиринского голод разыгрался ещё сильнее, но звонки телефона сосредотачиваться на голоде не давали, а Яблоков ушел, сказав на прощанье:

– Василич! Желаю тебе до конца дежурства додежурить спокойно, чтобы у тебя по улице крокодилы с Годзилами не гуляли и котики – мутанты не шастали. Ха!

– Да иди ты, остряк мне нашелся!

Дом номер двадцать один по улице Пионерской был дом как дом. Типичная пятиэтажка. И улица Пионерская была как улица, типичная улица, которых в России – ну очень много.

И город был – городишка не большой. Городишка так себе.

Первый подъезд дома №21 по улице Пионерской был – угадали? Точно. Подъезд как подъезд.

А поскольку так, то и люди в этом подъезде жили – люди как люди, не лучше и не хуже других. Правда, если брать каждого по отдельности, то все и каждый был по своему единственный и неповторимый, хотя и похожий какими-то чертами ещё на кого-нибудь.

«Бабье лето» радовало последним мягким ласковым теплом, и сидящие на скамеечке возле второго подъезда бабушки подставляли солнцу лица со жмурящимися глазами. Впрочем, замечать кто и когда и куда прошел мимо них, или вошел и вышел из подъезда, солнышко им помешать не могло. Нашим бабушкам ничто не могло помешать видеть такие вещи. Зинаида Алексеевна Ромашкина, убедившись в том, что любимый зять Вася Котик пребывает в целости и сохранности и полицией не задержан, подошла к своему подъезду.

– Здравствуйте девочки, кого не видела – пропела мадам Ромашкина, подсаживаясь на край скамеечки к потеснившимся бабушкам.

– Зятя моего свидетелем в полицию вызвали, а какой он свидетель? Бестолковщина! Лучше бы Вас, девочки, как следует расспросили, вот был бы толк.

– Зиношка, да нас уже рашшпрашивали, а как ше!

Баба Маша забыла вставную челюсть, а возвращаться не хотелось. Приходилось «шипеть».

– Мы ше вчера тоше здесь шидели и ведь никого поштороннего не видели. Тьфу ты Нина, рашкаши ты шеловеку все, что вчера-то было, а то я без шелюсти выгляшу плохо.