Лариса Королева - Наследники князя Гагарина

Иногда посиделки плавно переходили в импровизированный концерт. Софья играла на рояле, а баба Паша, хотя и непрофессионально, но очень проникновенно пела, и Петр ей подпевал негромким приятным баритоном. А Таир взбирался с ногами на диван, садился по-турецки и, подперев подбородок кулачком, слушал старинные русские романсы про черную шаль, неверных жен и возлюбленных-изменников. Но гораздо больше ему нравились военные песни, которых в репертуаре этого трио было только две – «Землянка» и «Темная ночь», но обе исполнялись на манер все тех же романсов и выходили скорее жалостливыми, нежели жизнеутверждающими.

Иногда старички хулиганили: пели частушки и песенки с двойным подтекстом.

– А мой милый говорит, у него давно стоит, – звонко запевала баба Паша.

– На столе бутылочка, пойдем-ка выпьем, милочка, – озорно подхватывал дед.

И даже Софья веселилась, залихватски встряхивала седенькими кудельками и принималась импровизировать, перескакивая с одной популярной мелодии на другую. Позволяли себе и не совсем пристойные анекдоты, правда, никогда не произнося вслух нецензурных слов.

– Ты смотри же, Таирчик, дома не рассказывай, – увещевала баба Паша, – а то и не пустят тебя родители больше к деду, скажут, что плохому учим.

– Научите плохому, ну научите, – смеясь, просил он.

Возможно, по такому же неписанному сценарию события развивались бы и в тот вечер, но едва окончилось традиционное субботнее чаепитие с пирожками, как раздался телефонный звонок, и удивленная Софья сказала:

– Это тебя, Таирчик. Какой-то парень.

Удивился и внук. Номера телефона деда он никому не давал, и тем не менее, его разыскал Манаф и предложил поехать в воскресенье на пляж.

– А кто будет? – как можно равнодушнее спросил Таир.

– Ну, я, потом однокурсник мой и еще один наш общий друг. Пива возьмем, балык, весело будет.

Мальчик был вне себя от изумления. Он и помыслить не мог о том, чтобы двоюродный брат пригласил его в компанию своих взрослых друзей, и потому решил, что Манаф осознал, как сильно обидел его на прошлой неделе издевками по поводу родственников, и теперь заглаживает свою вину.

– Ладно, завтра в восемь утра буду, – пообещал Таир и засобирался.

Глебовичи никак не хотели его отпускать. Софья все твердила, что приличные мальчики после восьми вечера уже вообще на улицу не выходят, и он мог бы поехать завтра на пляж прямо от них. А баба Паша вздыхала: такая компания распалась! Но Таиру надо было взять из дома плавки, и он, торопливо распрощавшись со стариками, побежал к метро. Если бы знал он тогда, что видит бабушку и деда в последний раз! Если бы только мог себе представить, чмокая близнецов в мягкие старческие щеки, что в следующий раз приложится губами к их холодным белым лбам!

Назавтра в семь сорок пять Таир уже стоял у выхода из станции метро имени Азизбекова, откуда отправлялись рейсовые автобусы к загородным пляжам. В половине девятого, так никого и не дождавшись, он решил, что его разыграли и собрался уходить. И именно в это время на остановке, словно ниоткуда, возникли трое молодых людей. Впрочем, получасовая задержка для бакинца в порядке вещей и опозданием не считается. Восточные люди не не склонны к спешке и суете.

– Салам! 7 7 Привет! – поприветствовал брата Манаф и представил своих друзей. Самед. Мирза.

При произнесении последнего имени Таир улыбнулся. Вспомнилась шуточная песенка «Меня зовут Мирза, работать мне нельзя. Пускай работает Иван и выполняет план». Мальчик сделал серьезное лицо и крепко пожал парням руки: отец учил, что у настоящего мужчины рукопожатие должно быть энергичным и сильным, иначе с первых же минут знакомства произведешь впечатление слабака и рохли.

– Куда едем: Бузовны, Загульба, Бильгя? – деловито спросил Самед, причем обратился именно к Таиру, как будто тот был среди них самым старшим или лучше других осведомлен о преимуществах того или иного загородного пляжа.

Удостоенный особого уважения облизал указательный палец и поднял согнутую в локте руку вверх:

– При таком направлении ветра лучше всего Бильгя.

На самом деле он не очень хорошо разбирался в розе ветров и еще хуже представлял себе карту Апшеронского полуострова. Выбрать именно Бильгя посоветовал с утра отец. Но почему бы не порисоваться перед взрослыми парнями?

Вчетвером они почти бегом двинулись к подъезжавшему автобусу, вот тут надо было поспешить, чтобы успеть занять места. Сорок минут трястись по ухабам, будучи зажатыми со всех сторон горячими и потными телами горожан – удовольствие маленькое. Штурм прошел успешно, и парни расселись по двое на изрезанных ножами и испещренных надписями дерматиновых сиденьях. В дороге в основном молчали, а как только доехали до конечной остановки и попрыгали с высокой ступеньки ЛАЗа на неровный асфальт, резко сменяющийся песчаными дюнами, Самед воскликнул: