Михаил Рогожин - Операция «Круиз»

– Да. Но она сегодня занята.

– Кем?!

– Мною.

– Ну и шутник вы, граф! – обиженно фыркнула фурия. – Со мной мечтают переспать сто миллионов телезрителей.

– Надеюсь, они выдвинут из своих рядов более достойного, чем я.

– Черт с тобой! Жаль, что у меня нет денег на такси. Я бы ни секунды здесь не задержалась.

Павел незаметно вытащил из кармана пиджака стодолларовую купюру и вложил ее в суетливую ладошку дикторши. Та сделала вид, что не заметила, и лишь жеманно сказала: «Ладно, вернемся к моему предложению, когда купишь телевизор».

Павел встал и направился к столу, за которым сидела Татьяна. Она не глядела на него, но как только он поравнялся с ее спиной, произнесла несколько нараспев:

– Неужели самый изысканный мужчина в этом зале покидает нас?

Застигнутый врасплох, Павел чуть не налетел на седую голову ее мужа, мгновенно вылезшую из-за царственной спины и вперившуюся в него своими огромными очками, в которых с негодованием полыхали отраженные люстры.

– Оказывается, не один я зеваю на этих посиделках, – скромно ответил Павел.

– Давайте развлекаться вместе, – предложила она и легко отстранила голову бывшего мужа. – Котик, отвали-ка отсюда. От тебя веет скукой, как от полного собрания сочинений.

Павлу показалось, что розовощекий человечек провалился под стол. Царица его мечты указала на освободившееся место:

– Садитесь и рассказывайте, кто вы, откуда и почему вас так домогаются женщины?

– Меня? – еле вымолвил Павел.

– Ах, не прикидывайтесь, вы же не артист. Впрочем, из всех мужчин я более или менее сносно отношусь именно к артистам. Они все сволочи. С бабскими характерами, завистливые, продажные, но зато могут сыграть нечто героическое. Остальные и на это не способны. Итак, вы не артист. Тогда кто же?

– Граф Павел Нессельроде, – с достоинством представился он.

Татьяна хихикнула и легким жестом поднесла руку для поцелуя. «Это прямо из восемнадцатого века». Павел встал и припал к ее руке раскрытыми сухими губами.

– Вы всегда так целуете или влюблены в меня? – спросила она просто и без кокетства. И тут же сняла тему. – А, впрочем, это неважно, давайте выпьем. Давно не кутила с графьями, все больше наша рванина попадается.

Но долго посидеть вдвоем им не удалось. Обиженный бывший муж направил к их столику конферансье, ведущего рождественский праздник. С глуповатой улыбкой, явно не соответствующей престарелому возрасту, с сигарой в руке тот обрушился на Татьяну подобно девятому валу.

– Сколько бы талантливой молодежи ни появлялось на подмостках, царицей любого вечера будет несравненная наша Танечка! Помнишь, лет двадцать назад мы с тобой… – заливался конферансье, улыбаясь в сторону телекамер.

– Что?! – с наигранным возмущением пропела Татьяна, мгновенно переключив все внимание на себя. – Котик, и двадцать лет назад у нас с тобой ничего не было… так что вспоминать нечего.

Зал ресторана взорвался дружным хохотом. Татьяна обернулась к Павлу и с некоторым раздражением прошептала: «Они не отвяжутся. Придется назначить вам свидание. Приходите в среду на мой спектакль, а потом я решу, что с вами делать», – и, забыв про влюбленного графа, улыбнулась в камеру звездной улыбкой и направилась к роялю…

Сидя в театре, Павел не сомневался, что сегодняшняя ночь станет триумфом юношеских грез. Спектакль его не интересовал. Как только Татьяна уходила со сцены, он переставал следить за происходящим. В томительном мучении прошло два акта. Во время антракта к нему вихляющей походкой подошел излишне рафинированный молодой человек в лиловом бархатном костюме и, встряхнув кудряшками, звонко заверещал:

– Граф, как приятно видеть вас в нашем театре! Будем знакомы – Стасик, – и протянул тонкую руку с кольцами и перстнями на всех пальцах. – Сбился с ног, разыскивая вас. Обычно наши гости сидят в партере, но вы, понятное дело, предпочли ложу. У меня есть к вам маленькое предложение. Наша звезда, царица, обожает после спектакля собирать в своей гримуборной поклонников. Корзины цветов уже заказаны, за вами, граф, шампанское!

Павел достал бумажник из внутреннего кармана своего черного пиджака с бронзовыми пуговицами: «Сколько?»

– О, сущие пустяки, ящика два-три, больше не потребуется, – и заметив удивление на лице Павла, загадочно улыбнулся, опустив накрашенные ресницы. – Ведь настоящий праздник начинается ночью.

Отсчитав нужную сумму, Павел хотел уже вернуться в ложу, но молодой человек мягко удержал его за локоть.