Жан Висар - И снова Шерлок Холмс. «Кривая усмешка дамы пик», «Тайна замка Мэн», «Голова»

– Это элементарно, Ватсон, – продолжал он, не замечая, что пепел из его трубки, той самой, хорошо вам известной трубки вишневого дерева, немилосердно сыпется на черный атласный воротник его фланелевого халата.

– Вам, как физиологу, стыдно не знать, что при чтении, человек скользит по строчкам текста не только глазами, но и головой, рефлекторно, еле заметно поворачивая ее вслед за движениями глаз. Легко соизмерив ритм вашего чтения с ритмом метронома, стоящего, как вы можете наблюдать, на каминной полке прямо перед нами, я, естественно, и уже давно вычислил скорость вашего чтения. Обычно она равна трем секундам на каждую прочитанную вами строку, что составляет для книги обычного формата, – 126 секунд на 42 строки, то есть, приблизительно, – 2 минуты на одну страницу прочитанного текста. Скорость чтения, замечу я вам, так себе – не самая быстрая. Используя современный метод скорочтения известного психолога, сэра Теодора Вильсона, я, например, читаю в три раза быстрее… Но, к сути! Сегодня все это выглядит по-другому. Вот уже более часа как я заметил, что эта скорость вдруг резко возросла и составила уже не две, а одну и две шестых минуты на одну страницу. Из чего я с очевидностью заключаю следующее:

1-е, – Книжка, еще минуту назад находившаяся в ваших руках, необыкновенно вас заинтересовала.

2-е, – Объем прочитанного вами текста составляет около 39-ти страниц, что явно недостаточно для романа и в тоже время слишком длинно для хорошего рассказа. Так что с большой уверенностью можно сказать, что прочитанное вами ни что иное, как повесть или новелла.

3-е, – Повесть эта уже дочитана вами до конца, причем, взахлеб, не отрываясь, потому что в процессе этого, так захватившего вас чтения, вы бы ни за что на свете, не прервались бы на такую ерунду, как эти, совсем не свойственные вам медицинские советы, по поводу аморального поведения моей скромной персоны.

– Вы удовлетворены моими выводами, Ватсон?

– Вполне, Холмс, – ответил я, автоматически отметив про себя, что даже в таком одурманенном состоянии его деятельный мозг, эта его «машина для анализа», работает с выверенной точностью швейцарского хронометра.

– Но мне бы хотелось и вам, дорогой мой Ватсон, тоже задать вопрос. Всего один. И вопрос этот будет такой: что же это за удивительная книжка, вызвавшая у вас такую экстраординарную реакцию???

– Эта книга, – просто ответил я, – представляет из себя, как вы верно подметили, лишь небольшую повесть, написанную всемирно-известным поэтом и литератором, создавшим в свое время немало изумительнейших произведений. Я бы даже сказал, непревзойденных произведений. Особенно, по глубине понимания автором тайн человеческой природы. Это было написано еще в начале нашего века, когда он служил при дворе, его императорского величества, Николая II, где имел честь состоять придворным поэтом. Впрочем, тот дал ему чин камер-юнкера и приблизил его ко двору в основном лишь для того, чтобы иметь возможность лицезреть его не менее знаменитую жену, – прелестницу Натали.

– Русский?! – почему-то удивился Холмс, – всемирно-известный? Натали? Странно. Никогда не слышал ни слова об этом!

– Тут нет никаких причин для беспокойства, Холмс. Если вы, оберегая от засорения свой гениальный мозг, каким-то непостижимым для меня образом умудряетесь не знать даже кто такой Николай Коперник – и что Земля круглая, то и отсутствие всякого представления об этом величайшем русском поэте, вам тоже вполне простительно.

– Его имя, Ватсон? Может быть, я тогда его вспомню?

– Пушкин Александр Сергеевич.

– Как, как? – я не понял последнего слова? – При этом Холмс изобразил на лице гримасу полного недоумения и даже некоторой брезгливости, – Сер-ге-е-выч, – по складам, с трудом заставив себя сделать ударение на последнем слоге, медленно повторил он. – Этот, их совершенно варварский обычай ставить ударную гласную, где придется, даже и в самый конец некоторых слов, буквально выводит меня из себя. Такое беспардонное отношение к своему родному языку не доведет их до добра. Попомните мое слово, Ватсон, эту огромную и несчастную страну ждут впереди великие потрясения…

– И, тем не менее, – Холмс опять вернулся к основной теме, – что же это все-таки за книжица, Ватсон? Как называется? О чем? Что-то, наверняка, философическое. Эти русские через один – сплошные философы.

– А вот и нет! Тут Холмс, ваша хваленая дедукция вас подвела. Никакой философии. Просто обычный случай из жизни, правда, не совсем ординарный. А сочинение называется так… – я несколько замешкался, ища наиболее адекватный перевод этого карточного термина. – По-английски это должно, наверное, звучать как «The Queen of spades» или что-то в этом роде. Тут я полный профан. Вы же знаете, Холмс, я никогда не брал в руки карты. Гольф или, этот снова входящий в моду биллиард, где нужна крепкая рука и верный глаз, – вот настоящий спорт для истинного джентльмена!