Валерий Воскобойников - Экстрасенс

– Конечно, никто.

– Ну вот я и приеду.

– Не завтра, а сегодня, – рассмеялся он. – Только это в семь утра.

– Так и хорошо, я на работу успею.

Подъезжая в автобусе-экспрессе к аэропорту, он испугался, что ее не узнает.

Но она сама его узнала и сразу подошла, едва он остановился напротив стойки, где шла регистрация.

– А зонтик я забыла в последнюю минуту. Хотите, пришлю по почте?

– Нет уж, я через три недели снова прилетаю.

К счастью, тогда все эти перелеты, телефонные разговоры были по деньгам. Дальневосточный научный центр оплачивал им любые расходы.

И следующие три недели они звонили друг другу ежедневно.

– Коля, ты сейчас что делаешь? – спрашивала она.

– Как раз спать собираюсь. Вот книги сложил.

– Ой, а я только что встала. Но у тебя то же самое число, что у нас, или другое?

– Пока то же самое.

– А я сегодня твой автореферат буду развозить. По всем твоим адресам. Еще какие-нибудь поручения будут, полковник?

– Пока нет, благодарю за службу, мой генерал.

На защите она сидела в первом ряду и ловила каждое его слово.

Они зарегистрировались через месяц после защиты во Владивостоке, куда Вика прилетела к нему в отпуск. Следующий год его владивостокской жизни они писали письма друг другу каждый день. А вернувшись в тогдашний Ленинград, так удачно выменяли свои комнаты в коммуналках, что получили двухкомнатную квартиру, без прихожей, вход в которую открывался прямо на кухню, но зато отдельную и в центре. По сути, это была выгородка из огромной старопетербургской квартиры, только у остальных вход был с улицы, а к ним – со двора, с черной лестницы.

И с тех пор при Николае всегда жило дорогое для каждого мужчины ощущение уверенности в своем доме. Это заметили и друзья. В разных мужских компаниях, когда кто-нибудь пускался в рассказы о любовных похождениях, то обязательно косился в сторону Николая и замечал:

– Ты нас не слушай, ты-то живешь в другой реальности.

А теперь Николай из-за ее унижения страдал еще больше, чем из-за своего. Он не знал, что она говорит на работе, подругам. Не так-то просто из жены молодого преуспевающего ученого, без пяти минут доктора наук, стать женой отбывающего срок по суду.

Иннокентий привез записку от директора. Из суда пришла бумага, и директор просил написать задним числом заявление об уходе по собственному желанию. Чтоб не портить трудовую книжку. «Как выкарабкаетесь, сразу возьмем назад», – обещал он.

– Николаич, ты бы это, дал бы мне все свои записи, я б пока твои опыты вперед подвинул.

В словах Иннокентия была, как тогда говорили, сермяжная правда. К тому же сами записи присутствовали в виде файлов в ноутбуке и деться никуда не могли.

Кое-какие главные статьи уже и так были посланы Иннокентию, когда случилась беда и он понял, что в Мурманск ему не лететь.

Теперь же полдня объединял все материалы экспериментов, все предположения и планы будущих опытов.

– Постарайся к моему возвращению заполнить вот эти таблицы, – просил он. – Тут надо получить восемьдесят значений и на их основе построить кривую.

– Какой разговор, Николаич, конечно, построим. Только, чтоб эксперименты ставить, надо материал со дна получить, а кто ж, кроме тебя, за ним в море полезет? – Он и тут начинал рассуждать. – Водолазов-то у нас теперь нет. И денег нет в институте на их оплату.

– Попроси Федорова. Он все равно для своей работы лазит.

– Попросить-то я его попрошу, а если он скажет, чтоб я ему за это платил?

– Скажи, что я потом ему отработаю. Буду два года за его материалом нырять. – Николай уже с трудом удерживал привычное раздражение.

– А-а-а, понял, – проговорил довольный Иннокентий. Он страсть как не любил лазить в воду. Да и водолазного диплома у него не было. – А то, может, деньгами расплачиваться? Только у меня денег нет. Какие у нас сейчас деньги? Это тебе там в Голландии регулярно платили, а нам уж три месяца зарплату не выдавали.

– У меня тоже нет. Меня в Шереметьеве грабанули. Так что скажи, я ему отработаю.

– Да уж ладно, чего там, скажу, конечно.

На том разговор и кончился.

Когда же через год и восемь месяцев Николай наконец появился в Мурманске, оказалось, что все его материалы, которыми он так дорожил и на которых можно было строить судьбу, благополучно украдены Иннокентием. Причем распорядился ими Иннокентий самым что ни на есть дурацким образом.

Николай замахнулся, чтобы дать ему хотя бы по морде. Но Иннокентий, здоровенный мужик, которому было под пятьдесят, трусливо отшатнулся, юркнул за дверь лаборатории и визгливо, по-бабьи, заорал на весь институтский коридор: