Владимир Весенний - Анатомия смерти

Разглядывая бумаги, я понимал, что няне, если это её творчество, незачем оставлять их в столе у ребёнка. Следовательно, это не её работы. Я попытался вникнуть в формулы. Представь себе, Макс, примерно то же мы изучали на третьем курсе МФТИ на факультете управления и прикладной математики.

Я снова почувствовал взгляд за спиной и обернулся. Миша стоял в дверях, вцепился в меховую шапку и смотрел исподлобья. Щёки раскраснелись. Ноздри раздулись. Волосы всклокочены.

– Некрасиво обыскивать ящики, папа! – почти прошипел Миша. На слове «папа» он сделал ироничный акцент. – Разве тебя этому не учили? У нас в детском доме ты бы получил за это от старших ребят.

– Мы не в детском доме, – ответил я. – Здесь не принято «получать» от старших ребят. Кто это написал?

Я поднял стопку с формулами.

– Это мои работы, – раздался голос Екатерины Сергеевны. Она появилась за спиной Миши. – Иногда я занимаюсь, чтобы освежить мозги.

– Что вы заканчивали? – спросил я.

– Институт искусств.

– Там не преподают высшую математику.

– Я отучилась в МФТИ три года. Ушла, решила, что это не моё.

Её ответ привёл меня в недоумение.

– Так мы с вами одного поля ягоды. Какой факультет вы посещали?

– Факультет биологической и медицинской физики.

– Вот как?!

Я сделал вид, что поверил, а они – я говорю «они» потому, что вдвоём они смотрели на меня враждебно и как одно целое, – они вдруг перевели всё в шутку. «Если бы Миша обладал такими познаниями в физике и математике, мы бы имели дело с будущим нобелевским лауреатом», – засмеялась Корнеева.

Другой бы на моём месте ликовал от восторга, если бы открылся гений или хотя бы талант в его ребёнке. Но происходящее меня не радовало, а по-настоящему пугало. Миша осознанно скрывал свои возможности, свои знания. Где и когда он успел их получить? Не в детском же доме! Но даже если представить невероятное – что перед тобой гений, – вопрос: зачем гению скрывать свою гениальность? Быть может, скрытность – это результат влияния Екатерины Сергеевны? Взрослый человек, она понимала, как опасны в наши времена проявления гениальности в детях. Охочие до сиюминутных сенсаций репортёры и шоумены на телевидении готовы смастерить из таких детей блестящую обёртку для феерических конфет на потребу обывателям, а потом выбрасывают эту ставшую ненужной обёртку под ноги всё той же публике и даже не интересуются о её дальнейшей судьбе. Ранняя слава порочна. Пристрастие к популярности убивает новаторство и мысль. Талант превращают в товар. Товар может оказаться невостребованным и залежаться, а залежалый товар, как известно, со временем теряет в цене. Быть может, няня взяла на себя роль ангела-хранителя Миши?

С тех пор между мной и Мишей выросла стена. Я присматривал за мальчиком. Он, как мне казалось, – за мной. В отношениях с няней появилась натянутость. Я не мог изображать радушного семьянина, ощущая, как в мою спину, стоит мне отвернуться, смотрят четыре настороженных глаза.

Уволить Корнееву я не мог. Кто знает, во что превратилась бы наша с Викой жизнь с её уходом. Точнее, во что превратил бы её Миша. Формально увольнять её было не за что. Я мог это сделать, ничего не объясняя. Но мне хотелось разобраться. Здесь крылась какая-то загадка или несуразная путаница…»

В этом месте монолог прерывался. Следующее появление Гомельского на экране монитора выглядело ещё более удручающим. Озлобленное лицо выглядело усталым, щетина на щеках, тёмные круги под глазами.

«…Человек, которого я нанял, аккуратно навёл справки и выяснил, что под фамилией Корнеева никто в МФТИ на факультете биологической и медицинской физики не учился. Мой человек побывал в Санкт-Петербурге, навестил общеобразовательную школу, где якобы с пятого по седьмой класс училась Корнеева. Всё подтвердилось. Девочка посещала школу именно в этот период. Но на фотографии её никто не узнал!

Помнишь, Макс, Екатерина Сергеевна обмолвилась об учительнице, которая учила их говорить слово «есть» вместо «кушать» и обучалась в Смольном. По паспорту Екатерине Сергеевне сорок пять лет. Так вот, я подсчитал, что этой учительнице должно было быть хорошо за восемьдесят от роду в те дни, когда она наставляла Корнееву. Далеко не все доживают до таких преклонных лет, а уж преподавать в таком возрасте в школе – я о подобных случаях не слышал!

В питерском институте культуры мой человек показал фотографию Корнеевой проректору по учебной части. Проректор узнал её. Он сообщил, что у них училась такая девушка. Она окончила вуз в 1991 году.