Владислав Аксинович - Слеза Немезиды

Его размышления по поводу мотивов и версий этого происшествия прервал звонок начальника – полковника Осиповича:

– Кротов, ты где?

– Еду на базу, сейчас проезжаю цирк, через пять-десять минут буду на месте, – уверенно ответил Андрей.

– Поторопись, – нервным голосом оборвал Осипович. – Два часа назад по дороге из городской прокуратуры в прокуратуру Партизанского района на станции метро «Фрунзенская» бросился под поезд прокурор Партизанского района Виктор Евгеньевич Мурашко, – и после небольшой паузы добавил: – Друг подполковника Овчинникова. Через два часа совещание у начальника криминальной милиции МВД полковника Матвеева. Эксперты уже идут ко мне, – и положил трубку.

Кротов, добравшись до министерства, от своего коллеги по кабинету капитана Павла Куликовского узнал, что самоубийство прокурора Партизанского района в метро – это ещё не всё. Октябрьское РУВД расследует гибель судьи Ленинского района Гусакова, который утром вывалился из окна лестничного пролёта шестого этажа и, естественно, разбился насмерть. Деталей Павел не знал.

– Многовато как-то трупов для обычного четверга, – подумал Кротов и направился в кабинет начальника.

– Разрешите войти, товарищ полковник? – заглянул Андрей.

– Конечно, заходи, майор, вот ждём тебя, – не очень довольным голосом ответил Осипович.

В кабинете находились эксперт Иваныч и его подчинённый капитан Волобуев. «Значит, экспертиза готова, – подумал Кротов, – умеют же работать, когда захотят, а то завтра… наверное…» – и сказал:

– Неужели так быстро готова экспертиза, менее чем за пять часов?

– Да, – ответил начальник, – и она вас, майор, не порадует, – добавил он озабоченным голосом.

– А что там? – присел на свободное место Кротов и взял у Иваныча листок с экспертизой.

– А там, – продолжал полковник, – заключение о том, что в крови Овчинникова не обнаружено ни следов алкоголя, ни следов наркотиков, включая самые совершенные синтетические, ни следов вообще каких-либо медицинских препаратов, включая транквилизаторы, галлюциногены и всё прочее. Ничего в крови нет, – оборвал полковник.

– Ошибка исключена? – читая экспертное заключение, спросил Андрей.

– Абсолютно исключена, я сам несколько раз всё перепроверил, – ответил Иваныч.

– Получается, – задумчиво продолжал Кротов, – это точно не убийство путём подсыпания наркотика в пищу. И не самоубийство с применением психотропных или наркотических веществ.

– Но полностью исключать самоубийство мы же пока не будем? – неуверенно спросил полковник.

– А как вы себе это представляете? – спросил Андрей. – В здравом уме, в трезвой памяти начальник криминальной милиции района садится за руль и по пути на работу на скорости сто километров в час замечает столб за несколько километров на кольцевой дороге, берёт на него курс и планомерно движется к нему сначала по второй полосе МКАД, потом по первой, затем по обочине, пока наконец не «впечатывается» в него. Очень странное самоубийство! Не находите? Он что, смаковал приближение смерти на всей этой дистанции к столбу? При этом не оставил никакой предсмертной записки, а за три дня до этого купил путёвку в Грецию на время отпуска, – Кротов протянул Осиповичу протокол допроса жены Овчинникова. – Более странного самоубийцы я ещё не встречал, а если учесть, что это не просто абстрактный Вася, а начальник криминальной милиции района, офицер, ответственный и вменяемый человек, то версия самоубийства тут ни в какие ворота не лезет. Для самоубийства нужен мотив, а его нет.

– Если мы не знаем мотива, это не значит, что его нет, – возразил полковник.

– Хорошо, – продолжал Кротов, – если есть какой-то скрытый мотив, внезапно «нарисовавшийся» за три дня, прошедшие с момента покупки путёвки, зачем ему так странно врезаться? Ну свернул бы за десять метров до столба – и сразу на тот свет. И потом, если мотив был, его поведение хоть как-то должно было измениться, а жена отмечает, что всё утро подполковник вёл себя как всегда, ни малейшего изменения в поведении она не заметила, по крайней мере за двадцать минут до его гибели.

– А если мотив появился именно за эти двадцать минут, с момента выхода его из дома до гибели? – продолжал полковник. – Незнание мотива женой тоже не означает, что его не было. Надо допросить сына, родственников, может, они что-то знают.

– Конечно, – ответил Андрей, – всех опросим, всё выясним. Только чутьё мне подсказывает, что это ничего не даст.