Олег Солод - Пульс за сто

– Нет! – вырвалось у Карпова. – Это невозможно!

– Боюсь, не только возможно, но и обязательно, – подчеркнул Сергеев. – При этом вы оба окажетесь в равных условиях, поскольку до сих пор не писали ничего подобного.

– Не писал – и не собираюсь! – Геннадий Иванович повернулся к Лучинскому: – Павел Борисович, вы-то почему молчите?

Критик сделал очередной глоток из бокала и пожал плечами.

– Да мне, в общем, по барабану.

– По барабану?! Если мне не изменяет память, ваша недавняя статья называлась «Мейнстрим как суррогат искусства».

Лучинский сохранял завидную безмятежность.

– Голубчик, при чем тут моя статья? Вы полагаете, у нас есть возможность выбора?

Карпов по-настоящему растерялся.

– Но я просто не смогу написать ничего подобного! Даже если меня пригрозят убить прямо сейчас!

Сергеев посмотрел на него с интересом.

– Правда? Как же вы собирались помогать Михаилу Петровичу? Мы ведь оговаривали, что он пишет именно в этом жанре. Неужели желание получить три миллиона рублей сильнее страха смерти?

В тишине раздались аплодисменты.

– Браво! – воскликнул критик. – Они вас, оказывается, неплохо ценят. Три миллиона – еще не высшая лига, но уже на подступах.

Карпов почувствовал себя так, будто ему ударили под дых. Это было нечестно. Раскрывать все детали при Лучинском… И потом…

– Но… я даже не знаю, куда направлять подобные… произведения, – пробормотал он.

– Это не проблема.

Сергеев открыл дипломат и достал файл с вложенными листами.

– Вот адреса отечественных журналов подходящего направления.

Он положил файл на стол.

– Надеюсь, это все сюрпризы? – спросил Лучинский.

– Почти. У меня есть одна идея, но ее вы можете не брать во внимание.

– Писать гусиными перьями и при свечах? – съязвил Геннадий Иванович. Время, когда он боялся быть дерзким, ушло в прошлое.

Сергеев сделал вид, что ничего не слышал.

– Вам известно, чем объясняется успех франшизы об агенте 007?

– Это еще здесь при чем?! – воскликнул Карпов.

– Продюсер проекта Джеймс Брокколи разработал семь строгих правил. Каждую серию открывает короткий мини-фильм с завершенным сюжетом, действие разворачивается в экзотической стране, Бонда сопровождает красивая девушка… и так далее.

– Действительно, при чем тут это? – поддержал Карпова Лучинский.

– Мой отец планировал написать серию новелл под условным названием «Пульс за сто» по схожим принципам: разные герои, разные страны со своим колоритом, разные жанровые оттенки, но всякий раз напряженный сюжет, подчеркивающий главную мысль: страх – интернационален, он не знает границ. Ваше согласие реализовать подобный замысел стало бы актом уважения памяти Михаила Петровича.

Лучинский усмехнулся.

– Могу предложить хороший псевдоним для подобного проекта. Один на двоих. Кевин Стинг. Как вам?

У Карпова возникло стойкое ощущение, что он видит кошмарный сон и сейчас неминуемо проснется.

– Еще раз повторяю: последнее пожелание не является обязательным. Отказ от него не вызовет последствий. Пожалуй, все.

Сергеев встал.

– Хотя, нет. – Он поочередно посмотрел на собеседников. – Подозреваю, рано или поздно у вас возникнет соблазн проверить, насколько серьезны мои угрозы. Какое-нибудь легкое нарушение, за которым, как вам покажется, последует предупредительное наказание – возможно, неприятное и болезненное, но не слишком опасное. Призванное подтвердить, что я не шучу. Так вот, я действительно не шучу. Поэтому наказание, вне зависимости от степени проступка, будет только одно – смерть. Никаких полутонов и последних предупреждений. Никаких сломанных пальцев и прочих угроз. Либо вы соблюдаете правила, либо нет. Либо живете и пытаетесь доказать свое право на жизнь, либо аннулируете эту возможность. Бесповоротно и сразу. Предупреждений не будет. Запомните это.

13.40

Когда Сергеев ушел, критик направился к бару, спрятанному за деревянной панелью в стене, и плеснул в бокал новую порцию коньяка.

– Хотите? – предложил он Карпову. – У них тут первоклассный выбор.

– Нет, спасибо, – отказался Геннадий Иванович. – Сейчас не до этого. Вы-то как влипли в историю?

– Рукопись пришла прямо на дом. С конвертом для ответа.

– И что там было? Я ведь, как назло, даже фамилии такой не помню – Сергеев.

– Чушь полная. Детектив из советской жизни про убийство водителя трамвая. Кто сейчас станет такое читать?

– Вы хоть прочли. У меня она вообще куда-то пропала.