Олег Солод - Пульс за сто

Ответ не заставил себя долго ждать. В черном прямоугольнике экрана проявилась импозантная блондинка со стянутыми в пучок волосами.

– Здравствуйте, Павел Борисович! Спасибо, что перезвонили. Меня зовут Кристина.

Лучинский поспешно изменил ракурс камеры, чтобы в кадре осталось только его лицо. Обнаженный торс, заплывший жиром, импозантным блондинкам показывать не следовало.

– Мы знакомы? – спросил он.

– Вряд ли. И, тем не менее, у меня… точнее, у того, кого я представляю, есть к вам просьба. Просьба очень серьезная.

– В чем же она заключается?

Лучинский потянулся за минералкой, на сей раз не слишком заботясь о том, чтобы невыигрышные части тела оставались вне кадра. Блондинка, заводящая такой разговор, – уже не блондинка, а деловой собеседник.

– Вы – председатель жюри премии «Мастер». Я не ошибаюсь?

– Нет, не ошибаетесь.

– В таком случае, вот в чем суть нашей просьбы: в шорт-лист «Мастера» должна войти книга Сергеева.

Павел Борисович чуть не поперхнулся.

– Вы шутите?

– Ни в коей мере.

«Я думал, такие персонажи вымерли в конце девяностых, – подумал Лучинский. – Кстати, что еще за Сергеев вообще?»

Он не закончил разговор прямо сейчас лишь потому, что всегда был галантен с дамами. Особенно интересными.

– Девушка, – в голосе критика появились покровительственные нотки. – Передайте тому, кто поручил вам это дело: литературный мир – не воинская часть. Здесь приказам не подчиняются. И потом, вы опоздали. Шорт-лист «Мастера» был утвержден перед моим отъездом.

– Утвержден, но не опубликован.

– Да какая разница! Вы не поняли? Жюри подвело итоги, они внесены в протокол.

– Разве протокол нельзя переписать?

– Всего хорошего. – Лучинский потянулся к клавиатуре. Слушать подобный бред, пусть даже от красивой женщины, смысла не было. Совсем офонарели нувориши.

– Подождите! – Кристина подняла руку. – Я хочу показать вам один документ.

Она поднесла к камере нечто, выглядевшее официальным бланком.

– Что это?

– Представление к государственной награде. Медали ордена «За заслуги перед Отечеством» третьей степени. Здесь стоит ваше имя. Посмотрите внимательно.

Лучинский всмотрелся – и опешил.

– Я… награжден?

– Пока нет. Но если вы окажете нам требуемую услугу, так оно и будет. Можете не сомневаться.

Павел Борисович окончательно растерялся.

– Но… Поймите, я не в состоянии… Решение принято. На сайте его разместят в ближайший понедельник. К тому же все члены жюри давно разъехались кто куда. И как я им объясню? Тем более, находясь здесь, посреди Индийского океана.

– Последнее легко поправимо. Вам заказан и оплачен билет на ближайший рейс из аэропорта Мале. Получить его можно на стойке «Катарских авиалиний». Вылет сегодня в 21.30. По прибытии вас встретят. А как только вопрос будет решен, мы, если пожелаете, за наш счет отправим вас обратно. Вас устраивают условия?

«Это не нувориши», – подумал Лучинский.

– Павел Борисович?

Лучинский представил, как будет выглядеть медаль у него на груди.

Он поднес к горлу бутылку, допил остатки минералки и произнес:

– Встречайте.

Всю дорогу от острова до аэропорта критик пытался вспомнить, кто такой Сергеев. Что-то эта фамилия ему все же напоминала.

23 мая

13.10

– Раз все в сборе, – сказал Сергеев, когда Лучинский присоединился к ним, – настало время обговорить детали. Как уже было сказано, вы должны написать три рассказа…

– Хватит и одного, – перебил Павел Борисович, от которого, несмотря на раннее время, шел устойчивый коньячный дух. – Вам ведь достаточно одной публикации, чтобы прекратить эту безумную игру?

– Вполне. Но, если позволите, я буду исходить из базовых условий. Итак, вы можете, – Сергеев изменил формулировку, – написать три рассказа. Объем текста не имеет значения. О готовности рукописей извещайте меня через Кристину. Я организую их немедленную отправку по указанному вами адресу, и я же извещу вас в случае получения положительного ответа редакции. Учитывая, что, насколько мне известно, максимальный срок рассмотрения рукописей – два месяца, плюс… добавляем время, которое потребуется на написание рассказов, какие-либо итоги могут проявиться не ранее середины июля.

Сергеев замолчал. Геннадий Иванович решил, что беседа окончена, но Лучинский оказался проницательней.

– Кажется, это не все, – заметил он.

– Вы правы. Рассказы должны быть написаны в том же жанре, что и направленная вам рукопись. Впрочем, не будем слишком сужать рамки. Подойдет все, что укладывается в термин «остросюжетная проза».