Мария Фомальгаут - Против Сентября

Ни-че-го.

Только полонез, чистый, нетронутый – полонез.

– Вы… как вам это удалось?

– Это-то самое интересное… вы думаете… очищал?

– Ну…

– …ошибаетесь. Я не чистил это видео.

– Вы не…

– …не чистил.

– Но…

– …оно такое и было.

– Но… уж не хотите ли вы сказать… что на видео не было… танцующих?

– Не было.

– Но…

– …только полонез. Сам по себе.

– Но…

– Я сам не поверил себе, когда увидел, я думал, это безумие какое-то, наваждение… нет, ничего подобного, все так и есть…

– Так и есть? Полонез… танцующий сам себя?

– Даже не танцующий… просто… существующей сам по себе.

– Я знаете, что заметил…

– А что такое?

– А вот посмотрите… чем дальше в будущее… тем больше вижу вот таких танцев, которые сами по себе… без людей…

– М-м-м… размножаются?

– Да нет, тут, мне кажется, другое…

– Что… другое?

– Ну… такое впечатление, что больше некому танцевать танцы…

Стараюсь подхватить, что в будущем у людей могут быть другие заботы, уже не до танцев им будет…

Хочу ответить так.

Не отвечаю.

Что-то подсказывает мне, что не все так просто…

Не все…

– А вот это что может быть?

– Г-где?

– Да вот же!

Хочу ответить – вальс, не отвечаю, хочу сказать – чардаш, тоже не отвечаю, потому что это не то и не другое, вернее, и то, и другое вместе взятое.

И снова танец сам по себе.

Без людей.

Хлопаю себя по лбу.

Понимаю – осененный.

– Это же… это же… слушайте, они размножаются!

– К-кто?

– Танцы, кто… был чардаш, был вальс… встретились, станцевали друг с другом… и вот вам…

– Думаете, – он смотрит на меня, он сомневается, – нет, кажется, тут другое что-то… другое…

– А знаете… я понял.

Смотрю на него, уже не сомневаюсь – он знает.

Знает…

– Просто… некому танцевать танцы, мы это уже поняли, да?

– Ну… и?

– Ну и вот… танцы сами друг друга танцуют… по очереди… сегодня чардаш станцует вальс, завтра вальс станцует чардаш…

Оторопело смотрю на него, в жизни не думал, что все так просто.

– Понять бы еще… – он смотрит в темноту подступающей ночи, – почему их никто не танцует…

– …ает…

– А?

– Да давай же скорее, умирает он!

– К-кто?

– Да танго же, танго!

– К-какое манго?

– Да не манго, а танго же!

– И…

– …умирает.

Вываливаюсь из спальни, смотрю на нечто, в чем с трудом узнаю танго, отчаянно думаю, чем мы можем ему помочь. Вспоминаю, когда я последний раз занимался музыкой, сам себе отвечаю – никогда, и что-то подсказывает мне, что есть только один шанс…

…только один…

– Мы должны танцевать, – говорит он.

Меня передергивает.

– Ты из ума выжил, или как? Сказанул тоже…

– Ну а что предлагаешь? Смотреть, как оно умирает? Так, да?

Протягиваю руки. Осторожно. Бережно. Касаюсь умирающего танго.

Обнимаю что-то бесплотное, невесомое.

Отчаянно пытаюсь припомнить движения танца – танго само подсказывает мне, так, так, так, так…

Крепче… крепче…

Танго оживает, вспыхивает, расправляет крылья.

Кланяется.

Благодарит.

Спрашиваю.

То, что хотел спросить с самого начала:

– А… а почему вы друг друга танцуете? Там… впереди? – неумело показываю в будущее, – больше вас не танцует никто, или… или…

Не договариваю, что – или.

Не договариваю…

– Вздор.

Я уже знал, что они это скажут —

– Вздор.

Вот так, ни больше, ни меньше.

– Вздор.

И вскинут ружья.

Жуткое такое чувство, поганенькое такое, это не я, это не я, это не со мной…

С трудом выжимаю из себя слова:

– Я… могу доказать…

– Уж не собираетесь ли вы продемонстрировать нам живого Василиска? – офицер смотрит на меня с презрением.

Мотаю головой:

– Не собираюсь.

– Так что же вы…

– …я могу показать вам доказательства… что он здесь был.

– Здесь? – в голосе офицера первый раз проскальзывают тревожные нотки, – в городе?

– К счастью, не в городе… только на окраине… драконы не дали ему пройти…

– Позвольте, как они могли не дать пройти, если они бесследно пропали?

– Не пропали… они… впрочем, пойдемте, и вы сами все увидите…

Веду их по улицам Лондинуума, дальше, дальше, замираю на набережной.

– Вот… смотрите…

Офицеры оторопело смотрят на каменное изваяние, не понимают, что я, собственно, показываю.

– Это… что вы…

– …то, что осталось от вашего дракона… уж не знаю, какого по счету… по имени…

– Но… но это же…