Берталан Маг - В тупике

— Я никого не предавала!

— Разве? Будь я на вашем месте, я бы этого не сказал. Вы знали Белу Фекете, официанта?

— Да, знала.

— Тогда, я думаю, мне лучше не стоит продолжать.

— Отчего же, говорите все, что хотите. Мне даже интересно. — Хельга держалась вызывающе.

— Ну уж если вы того желаете, то послушайте. По доносам таких, как вы, Тереза Коллер и другие тайные агенты гестапо, ваши друзья-гитлеровцы мучили, пытали и убили многих честных людей, патриотов своей родины. В том числе вдову Кочишне.

— Мне ничего об этом не известно.

— Весьма странно, сударыня. Разве не вас приставили в качестве осведомителя к этой вдове? Разве не вы доносили на нее герру Кольманну? Или я ошибаюсь, кому-нибудь другому?

Хельга Хунт не удостоила меня ответом.

— Вы знаете, кем была Кочишне?

— Я знаю только, что она приехала на родину из США.

— Лучше было бы вам этого не знать. Ну а что о ней говорили в кругу ваших друзей?

— Ее считали агентом красных.

— Вот теперь все понятно. Кто же так считал персонально?

— Все, с кем я встречалась. Так говорили и жандармы, и мой муж, который был тогда еще женихом, и мой отчим тоже.

Я направился было к двери, но, сделав два шага, остановился.

— Только сейчас заметил, какой красивый у вас кулон! Наверное, стоит больших денег.

— Я получила его в подарок от мужа!

— И когда же?

— В 1945 году, в Швейцарии.

— Разрешите взглянуть?

— Прошу, вот он, — Хельга сняла с шеи ажурную золотую цепочку, на которой висел крупный граненый алмаз исключительной красоты и блеска. Я повернул его обратной стороной. На поверхности отчетливо виден был знак американской ювелирной фирмы.

— Этот камешек тоже обагрен кровью, — сказал я сотруднику, разделявшему одиночество госпожи Шмидт в мое отсутствие.

Уже стоя у двери, я обернулся и добавил:

— Полагаю, госпожа Шмидт, лучше всего для вас откровенно и без утайки рассказать все о вашей деятельности. Хотя бы потому, что в соседней комнате ваш муженек делает сейчас то же самое. А вы, лейтенант, — обратился я к сотруднику, — занесите в протокол показания госпожи Шмидт по всей форме.

Дактилоскописты помещались этажом выше. Прыгая, как мальчик, через две ступеньки, я поднялся по лестнице и, распахнув дверь, остановился на пороге. Начальник лаборатории, мой старый друг, взглянул на меня. Лицо его было серьезно.

— Ну что, готово?

— Готово. Я только что собирался тебе позвонить.

— Итак?

— К сожалению, не совпадают.

— Не совпадают? — Я вскрикнул как от удара. — Этого не может быть!

Но огорченное выражение лица моего коллеги и друга погасило во мне остатки надежды.

— Вот так сюрприз! — произнес я шепотом. Затем, немного оправившись от изумления, уже громче добавил: — Очень прошу, об этом пока никому ни слова.

Опрометью выскочив из лаборатории, я скатился по лестнице. В голове лихорадочно билась мысль: «Не может быть! Столько кропотливой работы, и все насмарку? Не может быть!» Пока я дошел до своей двери, план действий у меня уже созрел.

Я вызвал Козму в коридор и шепотом сказал ему:

— Позаботься, чтобы все было обеспечено. Задержанных держать врозь. Допроси Роберта Шмидта еще раз. Я должен срочно уехать кое-куда, но скоро вернусь. Если генерал спросит, скажи, что я обещал скоро быть.

Мои товарищи не могли понять, что со мной стряслось. Но начальник дактилоскопической лаборатории держал данное мне слово. Минуты растягивались в часы. Наконец моя машина затормозила у центрального подъезда. Я вернулся, и вернулся не один. Следуя на полшага позади моего гостя, я препроводил его прямехонько в дактилоскопическую лабораторию. У него взяли отпечатки пальцев.

Еще с улицы я заметил, что окна в кабинете генерала освещены. Значит, он еще в управлении. Сидит и ждет меня, хотя время давно уже перешагнуло за полночь. Я направился к нему. Генерал сидел за столом и дремал.

— Где тебя черти носили? — спросил он сонным, но сердитым, почти официальным тоном.

— Ездил за убийцей.

— За убийцей? — Генерал окончательно проснулся. — Ты же доложил, что он сидит у тебя в комнате?

— Да, я был уверен в этом. Но убил Кочишне не он, а другой.

— Так кто же, наконец?

— Через несколько минут мы об этом узнаем.

Мы оба уперлись взглядом в телефон. Бывают минуты, когда ничего нет на свете важнее этой нелепой коробки из бакелита.

Когда раздался звонок, мы почти одновременно потянулись к трубке. Казалось, даже сам звонок звучал иначе, чем обычно, настойчивее и торжественнее. Генерал кивнул, я взял трубку.